Двойной агент Сторм в Аль-Каиде и ЦРУ - стр. 27
К этим распрям среди мусульман я был не готов. Я наивно вообразил себе религию, приверженцы которой едины в поклонении Аллаху. В книгах, которые я читал в Дании, не было ни полслова о разъедавших ислам расколах и ненависти. Я понятия не имел о джихаде, под знаком которого прожил следующие десять лет.
Дорога в Даммадж стала первым испытанием моей веры. Ехать я решил с американцем, с которым познакомился в Сане, – Рашидом Барби, чернокожим обращенным из Северной Каролины, и одним тунисцем.
После часа поездки в разбитом «Пежо» мне, Рашиду и тунисцу вместе с йеменским проводником пришлось вылезти из машины, чтобы обойти армейский контрольно-пропускной пункт. Это был район племенных конфликтов и частых столкновений суннитских и шиитских группировок.
Мы были плохо подготовлены к такому переходу, но тем не менее двинулись пешком по горам под палящим солнцем. У нас не было ни воды, ни защиты от жары и ночного холода. На мне были дешевые сандалии, и я быстро стер ноги до крови.
В сумерках мы остановились помолиться на краю скалы, было слишком темно, чтобы идти дальше. Ливень нас окончательно доконал. Меня бил лихорадочный озноб, и я не раз спрашивал себя, зачем я ввязался во все это. Милтон-Кинс с его скромными удобствами вдруг показался мне райским уголком.
Еще ночь и полдня, и мы, наконец, доковыляли до долины, застроенной глинобитными домиками среди финиковых пальм, над которой вздымался громадный обрыв горного плато. В зеленом оазисе уютно раскинулся белоснежный кирпичный комплекс Института Даммаджое. Тишину отупляющего зноя нарушало лишь тарахтение дизельных водяных насосов на окрестных полях.
Шейх Мукбиль уже думал, что нас задержали, и с облегчением узнал о нашем приходе. Он принес нам целого цыпленка и воскликнул, что рад приветствовать человека из «Бании». География Европы явно не была его коньком. Мы с Рашидом жадно ели, а шейх с телохранителями посмеивались над тем, какие мы обгорелые и зачуханные.
Наружность шейха меня поразила: я впервые видел мужчину с такой длинной, клочковатой, крашенной хной бородой, отличительным знаком йеменских проповедников и племенных вождей[14].
Меня поручили заботам Абу Биляля, молодого шведско-ганского студента-эрудита, показавшего мне комплекс. Он свободно говорил по-английски и по-арабски. В первые недели моего пребывания в Даммадже или он, или Рашид почти всегда были рядом и переводили мне.
Масштабы этого комплекса поражали воображение. Как новичок в большой школе, я поначалу боялся коллективных эмоций Даммаджа и его размеров. В ходе экскурсии Абу Биляль сказал, что Институт – или Масджид – начинался с кучки глинобитных строений, но по мере роста популярности расширялся. Теперь здесь библиотека и мечеть, вмещающая несколько сотен молящихся. О начале занятий и лекций возвещали громкоговорители. Комплекс окружали интенсивно возделываемые и орошаемые наделы.