Двойник Жанны д’Арк - стр. 35

– Что вы делаете, благородный рыцарь?! – Анна хотела кричать, но вместо этого зашептала, не умея скрыть охватившего ее смущения. – Да если я пожалуюсь Жанне…

– Пожалуйся, несравненная. Как еще я могу доказать тебе свою любовь? Только умереть с твоим именем на устах. С твоим поцелуем на устах.

Анна отвернулась, не в силах скрыть предательскую улыбку.

– Прошу вас, сьер де Лаваль. Оставьте меня, сюда в любой момент могут выйти офицеры стражи или слуги, – пролепетала Анна, чувствуя, как ее собственные, вдруг разбуженные чувства объявляют о своей полной и безоговорочной капитуляции.

– Я уйду, только если ты согласишься прийти еще раз, милая Анна, война есть война – мы оба можем погибнуть, и что тогда? Всю жизнь сожалеть о том, что из-за глупой осторожности не вкусил счастья?

– Но слуги, – Анна повернулась к Жилю и тут же ткнулась лицом в его грудь. Мягкие, теплые объятия скрыли ее от остального мира, его губы нежно и ласково целовали ее глаза, щеки, подбородок. Истомленная в неведомых ей до этого момента ласках Анна чуть не потеряла сознание, держась на плаву лишь мыслью, что в галерею в любой момент может кто-нибудь войти. – Постойте, Жиль, побойтесь слуг…

– Чтобы Жиль де Лаваль, маршал де Рэ, боялся слуг?! – он засмеялся, запрокинув голову, и тут же снова принялся целовать Анну. – Нет, слуг я не боюсь, их господ тоже. Не боюсь ни черта, ни дьявола.

– Но огласка… – простонала Анна, отвечая на поцелуи и желая только одного – умереть прямо сейчас в объятиях Жиля.

– Неужели ты думаешь, что я позволил бы ославить имя женщины, которую люблю? Я убил бы любого, кто застал бы нас вдвоем. Вот и все. Как видишь, все просто, твоя честь не пострадает!

Их первая встреча в продуваемой всеми ветрами галерее, подобно прекрасной драгоценности, навсегда сохранилась в сердце Анны.

Почему-то так получалось, что чем больше балагурил и хвастался граф Гийом ля Жюмельер, тем задумчивее становилась Анна, ведь на всякую побасенку «будущего тестя» у нее была своя, известная только ей правда, тем не менее она вовсе не стремилась раскрывать ее перед случайными знакомыми графа или гостями коменданта Нанси.

Кроме того, она боялась слишком часто показываться на публике. Поэтому, не дав словоохотливому графу допеть своей лебединой песни, Анна засобиралась домой. Несчастный сьер ля Жюмельер был вынужден сопровождать своего будущего зятя, не без основания опасаясь, как бы тот не перепутал дороги и не свернул в сторону от его замка.