Двойник Президента - стр. 4
Обе стройные и обнаженные. У брюнетки на животе замысловатой вязью выведена татуировка «Настя». Несмотря на то, что уже за тридцать, она телосложением и ростом напоминает девушку-подростка.
У второй в пупке поблескивает колечко, как и в левом соске небольшой груди. Длинные светлые волосы струятся по плечам.
– Ну ты и жеребец, Гриша, – рассмеялась блондинка и легким движением соскочила в воду.
Голый, здоровенный как медведь, Растахов взял початую бутылку виски и сделал глоток. Затем подхватил вапорайзер, неспешно закурил. Взгляд сделался отстраненным. Он сжал и разжал металлические пальцы в перчатке на правой руке. Коснулся обрубка мизинца на левой.
– Ты похож на древних святых отшельников, о каких в детстве рассказывала бабка, – призналась Настасья, глядя на Растахова с любопытством. – Такой же лохматый, бородатый, в глазах у тебя огонь, а уж когда ты начинаешь отпускать нам с подругами грехи, то там вообще пляшут черти. Хотя ты ж, по идее, священник. Преподобный. У вас же вообще целибат. Да и бороду тебе носить не положено.
– Много будешь знать, – сказал Григорий, выпуская изо рта клуб белого дыма, – скоро состаришься, Настя. А в России Папа священникам бороду носить разрешает. С самого крещения Руси. По крайней мере, устав дозволяет исключения.
– Ну я же хочу знать все о преподобном, что отпускает мне грехи, – рассмеялась она. – Пусть и в такой, прямо скажем, нетрадиционной манере.
Растахов отпил еще виски и посмотрел на нее. У Настасьи за спиной прошла вылезшая из бассейна блондинка. С нее ручьями стекает вода, а стройные бедра, покачиваясь, блестят в падающем из окон свете. Она ушла в дом, вскоре там негромко заиграла музыка, и ухо Григория стало улавливать джазовые нотки.
– Что ты хочешь узнать? – спросил он, посмотрев на прекрасную обнаженную собеседницу.
– Гриша, у тебя искусственная рука, – сказала она. – Приложение у меня в телефоне показывает, что часть твоего черепа – металлокерамический протез. У тебя опять же три искусственных ребра, а спина вся в жутких шрамах.
Молодая женщина приблизилась, заглянула в его суровое лицо, спросила уже без тени шутки или иронии:
– Откуда у тебя протез и шрамы? Кто тебя так сильно бил? В тебе столько энергии, что аж из ушей выплескивается. Ты почти час любил меня с Алиной. Мы уже выжатые, как два лимона, а у тебя вон ни в одном глазу, как будто ты готов кувыркаться до утра. – Она улыбнулась. – Не будь я такая ревнивая, я бы привезла после ресторана еще подруг. Чисто эксперимент на тебе поставить.
Настасья продолжала смотреть, как будто взгляд тянет к этому суровому бородачу неким магнитом. Мелькнула мысль, что вот сейчас, пока голый, он вполне сошел бы за деревенского мужика из прошлых столетий, который пьет самогон, прыгает зимой в прорубь и может согнуть в ладони подкову.