Двойная тайна от мужа сестры - стр. 56
– Не твое дело, Давид, – злится, но не отрицает, уже хорошо, прогресс. – Ты оплатил аборт и получил то, что хотел.
Стискиваю кулаки, злясь от ее намека на товарно-денежные отношения. Уж кто бы говорил. Лицемерка чертова.
– Это мои дети, Ева, а ты посмела всучить им чужого мужика! – встряхиваю ее за плечи, практически рычу.
– Олег – хороший отец, – сама своим словам не верит, вон как голос ломается. – Во всяком случае, лучше, чем ты.
И слова ее больно бьют по моему самолюбию, разрывая терпение в клочья.
– Ты этого не знаешь, Ева, – говорю ей с яростью в лицо, а затем хмыкаю: – Вопрос в другом. А хорошая ли ты сама мать, раз выбрала своим детям такого никчемного отца? Лишила родного, любя...
– Заткнись! – вдруг толкает меня в грудь, бьет своими кулачками. – Заткнись! Ты!
Перехватываю ее за запястья, жестко фиксируя и не давая двигать руками.
– Не зли меня, – произношу как можно более холодно. – Я заберу детей себе, хочешь ты того или нет! – Принимаю взвешенное решение, а затем говорю то, о чем потом пожалею, но желание ранить ее сильнее, чем здравый смысл: – Из Миланы ведь неплохая мать выйдет, правда?
Вижу, как перекашивает лицо Евы, дергается мышца на щеке, а в глазах появляются паника и страх. Сожаление об этих словах тут же овладевает мной, ведь я лишь хотел этим ее уязвить. За то, что выбрала когда-то не меня. Отплатить той же монетой. Но причинил боль не только себе.
– Я не отдам вам детей! – хрипит, обхватывает горло двумя руками, словно ей тяжело дышать.
Молчу. Злюсь на ее упрямство. Мул, не иначе.
– Ты скрыла от меня сыновей! – после паузы говорю твердым голосом, не оставляя сомнений, что зол и настроен решительно подтвердить свое отцовство. – Думала, что тебе сойдет это с рук?
Девчонка пугается и делает шаг назад, затем еще один и еще, пока не упирается спиной в прохладную поверхность стены. Пытается прийти в себя после моих слов. Но мне совершенно не до сантиментов.
– Напомнить тебе… – теряется, а затем смотрит на меня с вызовом. – Напомнить, кто отправил меня на аборт?
Снова она за свое. Будет до скончания веков припоминать мне мою ошибку. Недовольно смотрю на нее, хмурясь и ощущая складки на лбу.
– Дети есть здесь и сейчас! – хочу закрыть эту тему раз и навсегда, даже себе не признаюсь, какая горечь разливается в груди от своей ошибки и тех жестоких слов. Дети ведь не виноваты, что их мать – тварь, предавшая мое доверие. – Они – живые, Ева, и им нужен отец!
Подхожу к ней ближе, но она лишь отшатывается, словно от прокаженного, что ранит мое и так подорванное самолюбие еще больше.