Двойная тайна от мужа сестры - стр. 11

– Мы приехали, мам, – теребит меня за рукав Том, отвлекая от бередящих и истязающих душу воспоминаний.

Дети смотрят на меня темными глазами, в которых читается вопрос. Его глазами…

***

Лазурное побережье

Шесть лет назад

– Что подарим? – с улыбкой спрашиваю у Олега.

Он стоит возле зеркала и поправляет свой галстук, двигая его то влево, то вправо, пока окончательно не выходит из себя. Лицо его искажается от злости, а сам он с силой выдергивает галстук из-под воротника рубашки и кидает резким движением куда-то в угол.

– Ничего! – рычит, не сдерживая свой гнев.

Я делаю шаг назад и обхватываю рукой живот. В такие моменты, когда он открыто проявляет агрессию, мне хочется забиться в угол и не отсвечивать, но я стою в ступоре и не могу пошевелиться.

Когда на меня кричат, я всегда так реагирую. Защитная реакция, будто прячусь в воображаемом домике. По-детски, но ничего поделать с этим не могу.

– Заладила со своим подарком, уже плешь мне проела, дура! – пучит на меня глаза, экспрессивно махая руками, затем проводит демонстративно ребром ладони вдоль горла. – Вот ты мне где уже со своей заботой и милотой. Ты что, не можешь оставить меня в покое?

– Но, Олег, – жалобно обращаюсь к нему, протягивая руки, – это же твой друг, ты сам говорил, что…

– Вот именно! – перебивает меня, брызжа слюной, затем скидывает пиджак, разрывая пуговицы. – Мой, а не твой. Короче, дома сиди, я пошел.

И уходит, громко хлопая входной дверью. Я же остаюсь смотреть ему вслед. Перевожу взгляд на пол и вижу, как одиноко лежит одна пуговица. И так горько мне становится оттого, что мы с ней похожи и никому в этом мире не нужны.

– Почему так? – вскидываю лицо к потолку, обращаясь неведомо к кому. – Что со мной не так?

Чувствую, как к лицу приливает кровь, из глаз текут горькие слезы, вкус которых ощущается на губах. Прикрываюсь ладонями, заглушая истеричные всхлипывания, но продолжаю реветь от обиды и непонимания, что же именно делаю не так. Вся жизнь у меня наперекосяк. Всегда я в чем-то виновата, не такая, неугодная.

– Боже, – гляжу на свое опухшие от плача щеки и хлопаю себя по ним, – и что теперь?

Не знаю, для чего спрашиваю это у своего отражения, но оно лишь качает печально головой. Чувствую, что начинает гореть тело и мне явно нужно охладиться.

– Всё будет хорошо, – говорю вслух, уговаривая себя найти ему хоть какие-то оправдания.

Он ведь не был таким всегда, просто сейчас сложности. Трудности с тендером выматывают ему все нервы, а он так грубо срывается на мне. Такое ведь редко происходит, разве тебе сложно перетерпеть, Ева?