Двойная ошибка - стр. 2

– По лицу твоему вижу, – сказала Света, затушив сигарету, – что начинаешь врубаться.

– Пожалуй, – тихо произнесла Вера. – Но я всё списывала на командировки.

– Так, так… – саркастично улыбнулась подруга. – Командировки – это тоже непременное условие в таких ситуациях. Он у тебя кто? По профессии, я имею в виду.

– Инженер так-то.

– И командировки участились только в последнее время?

– Полгода как мотается по всей стране и по ближнему зарубежью. С февраля началось.

– Ага, – кивнула Света. – Самое время. Куда коты, туда же и инженеры.

– Когда, ты говоришь, видела-то его? – спросила Вера.

– В кафе неделю назад. Кажется, в пятницу. Сегодня у нас что? Четверг?

– Четверг.

– Да, в пятницу и видела. А в торговом позавчера. Во вторник.

– Вот блин…

– Что? Значился в командировке?

– В ней са́мой.

– Ну это надо же, – всплеснула руками Света, – так потерять совесть и напрочь утратить инстинкт самосохранения. Кобелизм творит чудеса.

У Веры задрожали губы от нахлынувших растерянности и обиды на мужа.

– Когда типа вернётся-то?

– В понедельник.

– Козлина, – выругалась Света. – Хочешь, я разузнаю поподробнее об этой блондинке? У меня есть такая возможность. У одноклассника своё детективное агентство. Я так своего первого вычислила. А ты пока возьмёшь себя в руки, чувства и мысли соберёшь в кучку.

– Узнай, – согласилась Вера, хотя в первую секунду инстинктивно хотела отказаться от этого предложения.

– Вот и правильно, подруга, – взяла её за руку Света. – Такое нельзя спускать на тормозах. Если простишь один раз, то в следующий – а он, поверь мне, непременно случится – уже не найдёшь в себе никаких моральных сил на поступок. Пошли. Осталось полтора часа до конца смены.

– Пошли.

***

Эти полтора часа тянулись для Веры целую вечность. В голове мелькали картины из фильма «Пила», где она, вооружённая огромной бензопилой, кромсает своего мужа вдоль и поперёк, неустанно повторяя только одно: «Кобелина, кобелина, кобелина»… Потом жестокие сцены вдруг начинали меняться на мелодраму: вот она умоляет своего мужа рассказать правду, слёзы текут ручьём из её беспомощных синих глаз, а тот только смеётся, не признавая за собой ни малейшей вины. У Веры в душе начиналась самая настоящая истерика. Светлана из-за соседнего стола с опаской наблюдала за ней, сожалея о том, что так вот прямо, без предварительной подготовки, выложила подруге свои плачевные для той наблюдения. Но по-другому она не могла – и так носила в себе долгое время, не находя удобного случая обо всём рассказать.

До дома Вера брела пешком. Небо раздождилось, холодные струи насквозь промочили её лёгкое платье, в туфлях хлюпала вода, причмокивая и ещё сильнее замедляя движение. Вера забыла раскрыть зонтик, забыла зайти в магазин за хлебом, но вместо этого купила зачем-то в сувенирной лавке бронзовую фигурку какой-то полногрудой женщины из племени тумба-юмба. Зачем она это сделала, понять было трудно. Может, намеревалась этой статуэткой стукнуть Серёженьку по его больной голове? Машинально Вера приподнимала её в руке, оценивая на вес и всматриваясь в её полные нездоровой страстью глаза.