Двойная метка. Право на невинность - стр. 17
– К-как? – подрываюсь, когда наконец прихожу в себя, бегу в сторону отцовской спальни.
Отталкиваю стоящую на пороге Найду, а затем вижу доктора, нависающего над отцом.
– Папа! – надрывно кричу, кидаясь к родителю.
Тормошу его тело, трогаю лицо, пытаясь заставить его проснуться, но тщетно.
– Он в коме, – качает головой врач.
Ничего не понимающим взглядом смотрю на него, а затем на дядю Майрена, который стоит у окна и хмуро глядит на неподвижно лежащее тело своего брата.
– Но почему? Вчера же всё было нормально, – растерянно всхлипываю, прикрываю рот рукой, чтобы не разреветься окончательно.
– Такое часто бывает при волчьей лихорадке. К сожалению, он обратился за помощью слишком поздно, и болезнь вошла в четвертую, завершающую стадию.
Голос врача тих и печален, набатом отдается в ушах.
– А вылечить нельзя? – спрашиваю у него с надеждой.
О болезнях оборотней я не знаю практически ничего. Отец не посвящал меня в свои недуги, стараясь не расстраивать и не волновать. Вот только сейчас, оказавшись один на один с его комой, я ощущаю себя ребенком, которого сбросили с обрыва.
– Лекарство от волчьей лихорадки не найдено. Есть вероятность, что он выйдет из комы. Такое бывает, что организм борется с недугом сам, но один процент… Даже обнадеживать вас не хочу…
– Мы поняли, Серолапый, – грубо перебил врача дядя, глядя на него с поджатыми губами и недовольным видом.
В этот момент стали раздаваться голоса снизу. Гул нарастал, словно рой приближался к комнате.
– Что происходит? – спросила со страхом, ощущая, что всё меняется с огромной скоростью.
На пороге возникает трое волков. Незнакомых доселе, в черных деловых костюмах.
– Господин Волчек? – сразу же уцепился взглядом за дядю стоявший в середине троицы мужчина.
– Вы быстро прибыли, – обрадованно воскликнул дядя, не сдержав эмоции, а затем принял серьезный вид.
– Мы приехали засвидетельствовать недееспособность старшего мужчины рода Волчек, – представился главный волк, кинув почему-то какой-то странный взгляд в мою сторону. – Позвольте пройти.
Последнее предложение было адресовано Найде, которая продолжала загораживать проход, во все глаза уставившись на новоприбывших.
А вот меня стало затапливать горечь, боль и возмущение.
– Что происходит, дядя? – спрашиваю с надрывом, не веря, что всё это неотвратимая правда.
– Иди к себе в комнату, Алайна! – рявкнул так, что аж стены задрожали. – Пока твой отец не способен принимать решения, главный мужчина в семье я. Не смей встревать в мужские разговоры и иди к себе. Найда! К тебе это тоже относится!
Мы с сестрой вздрогнули от его громогласного тона. И если Найда хотя бы привычная, то мне стало не по себе. Ужас обуял всё мое нутро, вот только уйти я не успела. В этот момент снова хлопнула входная дверь. Раздались торопливые шаги по лестнице вверх, а затем в проеме возникла знакомая внушительная фигура Раниля.