Двойная ловушка - стр. 13

– Я все тебе там покажу.

– Нет. Ты останешься здесь, пока не успокоишься и не поймешь, что ты хочешь со всем этим делать. Мне надо уйти. Когда вернусь, поговорим.

– Решать, что делать, должен мой отец.

– Как скажешь. Мне ты кажешься достаточно взрослой, чтобы самой принимать решения.

– Ты не понимаешь.

– Ясное дело. Я не понимаю даже, чего именно я не понимаю.

Она сжимала в руках пустой стакан и внимательно его разглядывала, словно борясь с собой. Наконец она глубоко вздохнула и подняла на меня глаза. Когда она заговорила, у меня возникло впечатление, что она зачитывает давно заученный наизусть текст.

– Я уже сказала тебе, что меня зовут Рахиль Штампфер. – Снова тот же торжественный тон. – Я – дочь раввина Аарона Штампфера, главы объединения литских хасидов в Бней-Браке. Аарон Штампфер – племянник бывшего главы двора[1].

– И что это значит?

– Ты действительно не понимаешь. Это значит, что он очень важная персона, и сейчас меня ищет весь Бней-Брак.

– Ты хочешь, чтобы я отвез тебя туда?

– Нет.

Она произнесла это слово резко, как будто выплюнула. Но тут же опомнилась и молча уставилась на меня.

– Дай-ка попробую угадать. Ты хочешь, чтобы я поехал в Бней-Брак и побеседовал с ним.

– Да. Пожалуйста.

Я поднялся. Ничего другого мне в голову тоже не пришло.

– Ладно. Но ты останешься здесь. На звонки не отвечаешь. Дверь никому не открываешь. После того как я поговорю с твоим отцом, он может послать сюда за тобой целую роту религиозных ребят. А мне они здесь не нужны.

– Когда ты вернешься?

– Вечером.

До встречи с госпожой Таль у меня оставалось еще два часа. В сероватом утреннем свете город выглядел значительно более вменяемым. Два пожилых соседа со второго этажа, как всегда, возились в нашем палисаднике и между делом сплетничали.

– Ну, Джош, – дружески окликнул меня один из них. – Мы слышали у тебя в квартире женский голос. Нашел себе новую девушку?

– Ничего серьезного.

– Почему это? Сейчас несерьезно, а потом, глядишь, и серьезно. Будь как мы. Тридцать лет вместе, и ни одной ссоры.

Я поехал в забегаловку Мордехая и Рути на улице Шенкин, намереваясь перехватить тост с сыром и помидорами. Два старых репортера из газеты «Давар», которые пили у стойки кофе, узнали меня.

– Глянь-ка, никак это Ширман! Как дела?

– Все в порядке, – ответил я, доел свой тост, допил холодное какао и вышел.

Машину я оставил на улице Джордж Элиот, маленькой и ухоженной. На ней даже садики возле домов были чуть больше обычных и выглядели так, как будто их высаживали строго по плану, чтобы добиться гармоничной цветовой гаммы. Еще издалека я увидел, что над моей «Капри» кто-то поработал. Крышка капота была поднята и чуть покачивалась в воздухе. Кто-то выдернул провода из свечей зажигания и положил их на карбюратор. У меня ушло минут пятнадцать на то, чтобы все вернуть на свои места. За это время я успел прийти к довольно жалкому заключению: мне хотят что-то сказать, только я понятия не имею кто и что.