Двойная измена: простить или проститься - стр. 13
– Срока беременности я не знаю.
– Если придется – сделаем тест на отцовство, – говорит Иван Петрович, а мой муж хоть и кивает, но добавляет:
– Сразу говорю: детей я заводить пока не планировал. Да и роман этот не планировал... само вышло. Мне очень жаль, правда. Надеюсь, что у вас с женой все наладится, потому что я принял решение порвать с Таней.
– Я тоже принял решение порвать с ней, – хмыкает Иван Петрович.
– Ну... это уже ваше личное дело, – говорит Даня и добавляет с откровенным раздражением: – А теперь, если ты не против, мне хотелось бы все-таки поговорить со своей женой наедине...
– Нам не о чем говорить, – я качаю головой.
– Но... – начинает он и не успевает договорить: лицо у Ивана Петровича вдруг становится мертвенно-бледным, а на белоснежной больничной сорочке, как раз там, где под тканью находится шов после вчерашней операции, проступает багровая кровь... Еще через мгновение мужчина падает на одно колено, пытаясь удержаться руками за стену. Позабыв обо всем, я быстро подбегаю к нему и подхватываю под локоть, параллельно крича:
– Маша! Маша! – чтобы медсестра, которая работает в одну смену со мной, помогла дотащить Ивана Петровича до постели.
– Чем-нибудь помочь?! – спрашивает Даня, тоже белый, как полотно. Он всегда боялся вида крови и восхищался тем, что я пошла в медицину.
– Ты уже достаточно помог, – шиплю я сквозь зубы. – Убирайся! – а потом сообщаю подбежавшей Маше: – У него швы разошлись...
– Вот черт! – она подхватывает мужчину под другой локоть, и мы, обравшись с силами, тащим его обратно в палату, из которой он так непредусмотрительно вышел...
11. 11 глава
Нам приходится штопать Ивана Петровича заново, причем в этот раз вся ответственность ложится исключительно на меня: Герман Тайманович сегодня на научной конференции, а все остальные опытные врачи либо на выходном, либо в отпуске, либо на больничном, либо временно в каком-нибудь другом отделении... в нашем хирургическом стационаре – только я, Верочка, Машенька и еще несколько ординаторов и медсестер.
К счастью, опыт у меня уже большой, и единственное, что мешает, – это личная драма. Но чувства и эмоции приходится оставить за порогом процедурной комнаты, чтобы четко и профессионально выполнить свою работу. Конечно, я еще только учусь хладнокровию, которое так важно для хорошего врача, но думаю, у меня довольно неплохо получается.
Еще через несколько часов, уже под конец смены, когда Иван Петрович приходит в себя и я провожу осмотр в палате, он благодарит меня:
– Вы снова спасли мне жизнь! – а я улыбаюсь: