Дворец в истории русской культуры. Опыт типологии - стр. 54

. Т. н. удельные княжества были не княжествами-монархиями, а республиками с ярко выраженной общинной демократией, при этом политическое единство было обеспечено, прежде всего, единством княжеского рода [270]. Один из исследователей назвал княжескую власть «коллективным родовым сюзеренитетом» – это политическая структура, при которой функции правителя (точнее ансамбль функций исполнительной власти) принадлежали не одному лицу, но княжескому роду в целом, в ней отсутствовало не только единовластие, но и самовластие[271].

В политической культуре домонгольского времени переплетались два типа власти. Первый, патриархальный в своей основе, подразумевающий возрастную специализацию деятельности, был представлен вечевым правом и отношениями внутри княжеского рода. Второй, новый, собственно Средневековый, строился на договорных отношениях (между князем и данниками, князем и вече), на отношениях личной верности, связывавших князя и дружину. Два типа власти, патриархальный и договорно-даннический существовали в противоречивом единстве, что свойственно средневековым отношениям власти вообще. Так, сама возможность выбора вечевой властью князя была обеспечена родовыми отношениями внутри княжеского рода, возможностью выбора из братьев или дядьев, из различных ветвей одного рода.

Кровнородственные связи и отношения личной преданности переплетались, иногда становились неразличимы, часто приводили к конфликтам. Подобные структуры власти свойственны многим раннесредневековым государственным образованиям Западной и Восточной Европы, прослеживаются и в королевстве франков, и на западно-славянских землях[272].

Сакральная легитимация княжеской власти включала в себя сакрально-магический компонент, укорененный в глубокой Древности и подразумевающий непосредственность взаимоотношений князя с миром богов и природных сил. Принятие христианства, инициированное сверху, привнесло в сакральную легитимацию княжеской власти символический принцип, не упразднив магическую составляющую. Структура княжеского дворца представляет для нас интерес как репрезентация взаимоотношений между двумя формами сакральной в своей основе власти.

Княжеский двор состоял из множества построек самого разного назначения и представлял собой замкнутый, самодостаточный организм. На территории княжеских дворов и в непосредственной близости от них располагались языческие капища[273], курганы[274], а сам князь сочетал функции правителя и жреца. Князь обеспечивал святилища долей дани и военных трофеев, «возможно, это была десятая часть поступлений на княжеский двор, перенесенная затем князем Владимиром и на христианский культ»