Двое в обществе: интимная пара в современном мире - стр. 31
В-третьих, речь можно вести и о телесной интимности, предполагающей эксклюзивные права на тела друг друга как на объекты эротических практик. В крайних случаях эти права порождают ассоциации с собственностью.
В идеальном варианте все типы интимности в паре совпадают: с партнером можно и душевно поговорить, и заняться сексом. Однако в реальности такое совпадение случается не всегда. И тогда происходит расщепление интимности, при котором тот или иной ее тип выводится за границы данной пары. Например, Он и Она получают взаимное удовлетворение от секса, но полноценное общение не получается, что создает вероятность возникновения режима недостающей интимности с другими людьми.
Норберт Элиас [Элиас, 2001] отмечал, что в ходе цивилизационного процесса эротическая интимность постепенно ограничивается частной сферой и в конечном счете оказывается за сценой. Тщательно скрываемая от посторонних глаз спальня стала единственным пространством для телесной интимности. Оказавшись на публике, эротическая интимность вызывает чувства смущения и стыда.
Стремление к сакрализации сексуальной интимности имеет универсальный характер: им в той или иной степени пронизана вся письменная история человечества. О дописьменной истории в данном случае лучше не говорить, так как гипотезы относительно духовной жизни едва ли возможно проверить. Сакрализация осуществляется в моральных и религиозных терминах, которые часто переплетаются.
Из множества телесных практик эротические и сексуальные выделяются в морали в особую категорию, наделяемую сакральным и символическим смыслами. Поцелуй и секс оказываются не просто техниками получения удовольствия: они становятся символами, смысл которых находится далеко от логики телесности, организованной вокруг простого принципа поиска удовольствия и минимизации дискомфорта. В традиционных обществах за нарушение сакральных границ супружеской интимности наказывали самым жестоким образом вплоть до смертной казни, приравнивая это «преступление» к осквернению святынь и предательству своего государства.
Фридрих Энгельс [Энгельс, 1961] показал, что за сакрализацией сексуальной верности стоят вполне рациональные аргументы: нарушение супружеской верности чревато воспитанием чужого ребенка, которому будет передано наследство. Таким образом, сакральный принцип верности обеспечивал передачу наследства биологическим детям главы семейства. В условиях отсутствия противозачаточных средств корреляция супружеской неверности и такой перспективы была очень высока. Причем этот риск распространялся и на добрачные отношения. Кроме того, вне брачного контекста для женщин был огромный риск перспективы получения позорного в традиционном обществе статуса матери-одиночки.