Двое в Барселоне - стр. 45
К тому же в театре ГИТИСа не было спектаклей с ее участием, занятий накануне Нового года тоже не было – и оказалось, что осталась у нее только «Терра». Это тоже не улучшало настроения.
Работа в «Терре» каждый раз была сопряжена с волевым усилием, которое Але с каждым разом все меньше хотелось совершать. Жаль было времени, жаль было сил – после бессонной ночи Аля чувствовала себя выжатым лимоном. Но она прекрасно понимала, что за эту работу надо держаться.
«Терра» устраивала ее во всех отношениях. От той же Ритки, да и от двух однокурсниц, работавших в других клубах и ресторанах, Аля знала, что везде берут официанток только на полную рабочую неделю. И уж точно ни один хозяин не станет соотносить график их работы с какими-то там спектаклями или репетициями.
А здесь она все-таки могла работать три ночи в неделю. Правда, Аля старалась не думать, что будет, когда она начнет играть в Театре на Хитровке. Ей и так уже нелегко было совмещать такие разные миры, какими были «Терра» и театр…
Еще одна ночь близилась к концу; Аля уже счет им потеряла. Народу, к счастью, было немного, особенно на ее половине зала, и Аля думала, что, может быть, удастся даже уйти пораньше. Правда, особенно на это рассчитывать все же не приходилось: Ксения почему– то была сегодня зла как фурия. Стаканы расходовались со скоростью света, и барменша шипела на официанток с такой ненавистью, как будто те были ее личными врагами.
Аля даже сердилась на себя за то, что не может не обращать внимания на стерву Ксению и что настроение у нее незаметно портится.
«А пошла бы она! – со злостью подумала Аля, услышав, что Ксения снова зовет ее, к тому же совершенно истерическим голосом. – У меня два мыдлона всего осталось, да и те расплатились уже, пусть с ними теперь охрана разбирается. Сдам деньги и уйду, пускай хоть оборется!»
Но, к ее удивлению, Ксения вышла из-за стойки и сама пробежала к ней через весь зал.
– Алька, да иди же! – воскликнула она; с еще большим удивлением Аля заметила, что в глазах у нее стоят слезы, а голос срывается на плач. – Иди сюда, не знаю же, что делать!
Подойдя вслед за Ксенией к стойке, Аля поняла причину ее истерики. На высоком табурете у бара сидел в стельку пьяный мыдлон. Носом он уткнулся в стойку, а из-под его головы растекалась огромная блевотная лужа.
– Сволочь! – уже в голос рыдала Ксения. – Я же их отслеживаю, таких, если что – сразу отсюда спроваживаю. А этот сидел себе как порядочный, только отвернулась – пожалуйста!
С тех пор как сократили посудоуборщиц, вся грязная работа, включая уборку за такими вот мыдлонами, легла на официанток. К счастью, Але еще не приходилось сталкиваться с подобным. Она даже не могла с уверенностью сказать, как повела бы себя, если бы увидела на своем столе блевотную лужу. При одной мысли об этом у нее в глазах темнело.