Двери во Тьме - стр. 20
– У меня девка была из безопасности – каждую ночь контакта по три совершали, и что? – скептически скривил морду Федька.
– Само по себе – ничего, а в совокупности с другими фактами может быть и чем-то, – пожал я плечами и отпил пива.
– Ну… да, может, – кивнул он.
В общем, какой-то план действий на будущее определили.
С утра за мной впервые заехали на канадском «шевролете». Воспользовались, так сказать, преимуществами казенного транспорта. Его вчера Степаныч с Фермы погнал следом за нашим «блицем».
Побибикали под окном, а я уже возле него и стоял, дожидался. Помахал рукой, поцеловал Настю, так и не вставшую сегодня с постели ввиду нелетной погоды, и побежал вниз. Поздоровался с толстяком-комендантом, почитывавшим газету за стальной дверью с зарешеченным окошком, да и выскочил наружу, под дождь.
Федька, сидевший, естественно, за рулем, поздоровался за руку. Иван со Степанычем уже сидели в салоне, они мне просто ручкой сделали. Печка была раскочегарена, так что все наслаждались теплом и сухостью, благодать прямо.
– Сейчас катер смотреть будем, – сказал мне Степаныч, покуривающий в приоткрытое окошко.
– То есть мы не на Ферму? – уточнил я.
– Не, в порт едем, – сказал Иван. – Там он. Потом ходовые испытания устроим, и если все нормально, так завтра прямо из города и выйдем. У Фермы на реку выхода-то нет.
– Это без проблем.
Федька тронул машину с места и погнал ее по грязной и мокрой улице, расплескивая лужи. Экипаж оказался трясучим, пришлось рукой ухватиться за ручку из гнутого стального прутка, крашенного в защитный цвет.
– И как тебе машина? – спросил я у Федьки.
– Да отлично, – одобрительно постучал он по большому, полого лежащему рулю. – Медленная, зато гребет как «шестьдесят шестой», где хочешь пролезет. А вот как жрет – еще не понял.
Утро за окном было серым, промозглым и – привычным. У меня в голове весь мир уже так выглядел, мокрым и холодным, потому что ничего другого здесь пока увидеть не довелось. Прохожие все так же кутаются в накидки и плащ-палатки, раздуваемые резким ветром, машины все так же осторожно объезжают лужи. Где-то за окраиной дымит в серое небо металлургический, пачкая его до совершенно непотребного цвета, да и во всем мире доминирует гамма: серость и уличная грязь. Ну и облетевшая бурая листва, скользкая и слипшаяся, которой были выстланы обочины.
– Зима вообще будет или где? – не выдержав, спросил я.
– Будет-будет, куда она денется, – пробурчал Федька, прикуривая от зажигалки. – Еще осточертеть успеет, будешь такой же грязной весны как манны небесной просить.