Дверь в стене - стр. 31
Гэбриел между тем прибежал ко мне.
– Ничего не желаю знать, – сразу предупредил я. – Я не гожусь в посредники между мужем и женой – в особенности такой, как миссис Томпсон.
– Бога ради, не сыпь мне соль на рану! Я жестоко обманут. Полюбуйся на меня: двадцати пяти лет от роду, а все воздушные замки уже рухнули. Дело ведь не только в «Сезаме и Лилиях» – после свадьбы я постоянно на чем-нибудь ловлю ее. Эта книга… как назло, при тебе!.. просто стала последней каплей. Напрасно я надеялся, что жена будет мне другом и помощником. Ее помыслы мелочны и тщеславны, она все время юлит, изворачивается… Заурядная светская кокетка. О какой пользе для других, о каком благе для себя самого можно говорить, если связался с такой никчемной женщиной?
И так далее. Он все больше распалялся. Я не хотел подливать масла в огонь, но своим молчанием, каюсь, скорее выражал свою солидарность с ним. Потом он ненадолго замолчал – и вдруг ни с того ни с чего вскочил, отшвырнув стул к стене.
– Мне этого не вынести! – вскричал он, воспроизведя, как, несомненно, заметил внимательный читатель, формулу номер три. – С какой стати ошибка длиною в три месяца должна искалечить и погубить целую жизнь? Я отказываюсь жить с ней. Уеду за границу. Что мне обряды и обеты! Это все пустое, если связывает меня по рукам и ногам, не дает реализовать отпущенные мне возможности. Говорю тебе – я расстанусь с ней. Да разве на ней я женился? Нет, я избрал в жены свой идеал, но эта женщина – не мой идеал!
Левой рукой он схватил свою шляпу, потом выпрямился и правую руку протянул мне. В ту минуту он был великолепен, как юный герой.
– Гэбриел, – сказал я, в последний раз назвав его по имени, – тебя постигло горькое разочарование. Но я не советчик в таких делах. Законную силу брака, как и силу земного притяжения, ни один уважающий себя человек не ставит под сомнение. Что бы ты ни решил – в добрый час!
– Поговорка «стерпится – слюбится» не про меня, – объявил Гэбриел и с тем вышел, гордо вскинув голову; и втайне я благословил его.
Подойдя к дому, он заметил, что все окна зашторены, но, по мужскому обыкновению, не осознал глубокого символизма этой приметы. Он постучал в дверь – твердо, требовательно. Миссис Томпсон в своей комнате наверху торопливо убирала капор с глаз долой – эта счастливая мысль пришла ей в голову как нельзя вовремя.
Горничная бесшумно впустила его. Увидев на ее лице похоронное выражение, он немало удивился: девица была жизнерадостная и отнюдь не тихоня.
– Ах, сэр, пожалуйста, – шепотом сказала она, протягивая ему мягкие шлепанцы для ванной, – наденьте вот эти. Хозяйке нынче очень худо.