Двенадцать несогласных - стр. 23
А Марина потеряла работу и репутацию человека, которому всегда все удается.
Впрочем, ждать предложения и на этот раз пришлось недолго. Не успела она пару дней отоспаться, как ей позвонили из ЮКОСа: Ходорковский приглашал ее разъяснять стране, как и зачем объединяются нефтяные компании ЮКОС и Сибнефть.
На самом деле эта PR-кампания, эти поездки Ходорковского по регионам с лекциями об общественной пользе объединения ЮКОСа и Сибнефти только казались имиджевой поддержкой крупной нефтяной сделки. На самом деле это была политика. Это была предвыборная поездка кандидата в президенты, даже если Ходорковский и не собирался становиться президентом, а собирался приучить народ желать себе в президенты человека, похожего на него, Ходорковского. Во всяком случае, если человек почти с двадцатью миллиардами состояния идет в политику, трудно думать, что он ставит себе какую-нибудь более скромную цель, чем власть. Марина и не думала. Она видела, что Ходорковскому куда интереснее найти общий язык со студентами, например, в провинциальном университете или понять, что на уме у какого-нибудь губернатора, нежели действительно разъяснить губернатору и студентам, насколько повысится капитализация объединенной компании и сколько от этого создастся новых рабочих мест.
Он плохо говорил. На первых своих выступлениях он пытался рисовать квадратики и апеллировать к диаграммам. Они летали на чартерном самолете из города в город, и каждый вечер Марина устраивала Ходорковскому уроки риторики.
– Михаил Борисович, надо расставлять ударные точки.
– Как это? – Ходорковский слушался, как школьник.
– Эмоциональные всплески… Люди запоминают только их.
– Например?
– Например, не говорите им про государственный произвол и коррупцию, они не понимают, что это. Скажите им, что если хочешь отобрать нефтяную компанию, нужен генеральный прокурор, а если хочешь отобрать небольшой магазинчик, достаточно местного следователя из прокуратуры.
Как в воду глядела.
В Нижнем Новгороде слежка, о которой служба безопасности давно Ходорковскому докладывала, стала открытой. Машина сотрудников ФСБ присоединялась к кортежу миллиардера, и это на спецслужбистском языке означало «Беги!». А Ходорковский бежать не собирался: кто-то очень важный в Кремле пообещал миллиардеру, что тот не будет арестован. Он знал, что на него и на его компанию начнется атака, но атаки ждал честной, политической, юридической и вполне верил, что отобьется, ибо в его команде лучшие политтехнологи и лучшие юристы. Кортеж ехал в аэропорт, шел крупный снег, Марина косилась на преследовавшую их фээсбэшную «Волгу» и думала, велики ли у миллиардера шансы выиграть. Шансы казались Марине значительными.