Двенадцать детей Парижа - стр. 37

– Я собираюсь покинуть город на закате солнца, а может, и раньше.

– Хорошо. – Арнольд поклонился. – Да поможет вам Бог.

– Осторожнее, когда будешь идти через двор.

Де Торси улыбнулся и так, с улыбкой, и направился к двери.

– Грегуар. – Тангейзер указал на Кристьена Пикара. – Посмотри на человека, который разговаривает с капитаном. Он держит руки, как обезьяна.

Мальчик улыбнулся своей жутковатой улыбкой и кивнул.

– Ты его видел раньше? Этого человека-обезьяну?

Грегуар снова кивнул.

– Где? – спросил иоаннит.

– Напротив «Красного быка», у коллежа.

– Хорошо. До того, как мы поели, или после?

– После. Когда девушки несли свои ведра.

– Ты уверен? Раньше, чем мы пошли в Большой зал и купили тебе башмаки?

– Да, гораздо раньше. До того, как девушки привели нас к своей мастерской.

– Молодец. Стань у дверей и смотри, как юный Арнольд пересекает двор. Если у него возникнут неприятности, дашь мне знать.

Затем Матиас подошел к Доминику и, опуская всякие любезности, сказал:

– Мне нужно поговорить с этим парнем. Малышом Кристьеном.

Его грубость была намеренной, и результат не заставил себя ждать.

Ле Телье молча проглотил его неучтивость.

– Пожалуйста. – Он глянул на дверь, из-за которой доносился какой-то шум. – Мне нужно идти.

Он ушел, даже не взглянув на Кристьена, который с фальшивой улыбкой повернулся к госпитальеру, притворяясь, что видит его впервые:

– Кристьен Пикар, к вашим услугам, сударь.

Тангейзер окинул его внимательным взглядом. Что бы там ни было у него с гениталиями, это был кичливый маленький плут. Из тех, кто считает, что преимущество на его стороне. И в данном случае Пикар был прав.

– Матиас Тангейзер, граф де Ла Пенотье. Как я понимаю, ты можешь сообщить мне, где проживает моя жена, леди Карла, графиня де Ла Пенотье.

– Да, леди Карла гостит у Симоны д’Обре, – ответил несостоявшийся драматург.

Рыцарь удивился его прямому ответу.

– Я был бы благодарен за адрес, – сказал он.

– Я сам могу вас проводить, сударь, если вы согласитесь немного подождать.

– А кто такая Симона д’Обре?

– Вдова Роже д’Обре.

– Я не знаком ни с вдовой, ни с ее мужем.

– Роже был торговцем и весьма уважаемым пастором у протестантов Парижа.

Кристьен умолк, словно ожидая реакцию Тангейзера на новость, что его жену поселили в дом известного гугенота. С учетом обстановки в городе, факт этот был не очень приятным.

– Продолжай, – сказал иоаннит.

– Роже был убит в прошлом году во время мятежа в Гастине, в Третью войну. Симона взяла торговлю в свои руки. Она возит золотое шитье из Голландии и имеет хорошую прибыль.

– Рад за нее. Почему у нее поселили мою жену?