Двенадцать детей Парижа - стр. 27

– Эти планы предназначены для ушей его величества?

– Убедить нужно именно его.

Тангейзеру очень хотелось выйти из кареты и заняться собственными делами.

– Тогда скажите ему вот что, – предложил он. – Его величество должен продемонстрировать грубую силу. Он с этим сильно запоздал, и теперь единственная валюта, за которую можно купить эту силу, – кровь. Вопрос: «Чья кровь?» Крови одного Колиньи уже недостаточно, потому что его кровь стала кровью мученика. Но если эту кровь разбавить кровью его сообщников и пролить ее одновременно с заявлением о раскрытии заговора по захвату трона – а именно это и пытается сделать адмирал, – то мученик превратится в изменника, кем он на самом деле и является. Представьте этот акт как защиту всех его людей – и тщательно избегайте каких-либо гонений на протестантскую веру, – тогда остальные знатные гугеноты смирятся. Это сработало в Англии, хотя там религиозные партии поменялись местами. И чем больше близких друзей убьет теперь король, тем лучше. Что касается военной стороны дела, он должен захватить крепости протестантов, в частности, Ла-Рошель, предпочтительно в одиночку, подъехав к воротам и потребовав ключи. Если у него хватит духу это сделать, я сомневаюсь, что они осмелятся его застрелить.

Матиас не рассчитывал, что последнее предложение воспримут всерьез. Его и не восприняли.

– Разбавить кровь мученика, – задумчиво произнес Рец. – Король скажет, что это неправильно.

– Неправильно? А король видел, в каком состоянии пребывает его королевство? Кто-нибудь из вас это видел?

Герцог промолчал.

– Я только что проехал всю страну, от самого марсельского порта, – продолжил убеждать его иоаннит. – Это должен быть райский сад. А я видел пустыню, с голодными, искалеченными людьми, потерявшими родных и имущество. Это позор для правителей Франции.

Рец опять не ответил, и Тангейзер тоже погрузился в молчание.

– Я вас прервал, – наконец сказал Альбер Гонди. – Пожалуйста, продолжайте.

– Сильный король, мудрый король пойдет на то, чтобы избавиться от протестантской элиты. Такой король арестует Гиза и еще дюжину интриганов-католиков и тоже отрубит им головы. Он очистит свой дворец от вольнодумцев и будет жить как мужчина, а не как тряпка. Внушив таким образом страх и уважение, он предотвратит гражданскую войну. А если его подданные хотят поклоняться идолам, вылепленным из грязи, король спокойно позволит им это, поскольку уже никто не осмелится нарушить мир.

– Вы бы пролили много крови.

– В этих войнах погибли сотни тысяч людей, их дома сожжены, жены изнасилованы, дети остались сиротами или зачахли – и все это ради удовлетворения тщеславия Колиньи и Гиза. Король не проливал по ним слезы стыда и горя. Он играл в теннис.