Две жизни. Том II. Части III-IV - стр. 89
Аллея высоченных, развесистых, густых елей, такая длинная, что ей, казалось, и конца нет, делила с этой стороны парк на две половины. И насколько охватывал взгляд, были видны маленькие домики, несколько озёр, а за ними снова лес до самых голых скал.
Пейзаж заканчивался сурово. В нём не было той радостности и мягкости, которыми я любовался каждое утро. Но очарования в нём было не меньше. Я, разумеется, обо всём забыл, вышел на балкон и ещё больше поразился, рассмотрев, как был устроен балкон и построен сам дом.
Балкон состоял из двух переплетённых стволами деревьев, близко росших к стене дома. А стена дома, как и весь он, оказывалась скалой, в которой были выдолблены и обшиты деревом комнаты. Чем-то вековым веяло от этого балкона. Я впервые видел такие деревья, которые служили комнате балконом. Огромные, мощные, корявые, они буквально были осыпаны цветущими ветвями. Большие душистые кисти напоминали сирень, но были много больше, и цвет их был апельсиновым.
– Ты был так поражён, Лёвушка, что даже не прочёл надпись-изречение над входной дверью. А между тем она не менее замечательна, чем весь этот дом-скала.
– Простите, Иллофиллион. Я так перехожу от одной неожиданности к другой, что упустил самое главное, хотя вы и говорили мне о надписях.
Я стал искать написанное на стене изречение, но, кроме художественных орнаментов, ничего не находил. Я уже хотел перенести внимание на другую часть стены, как мне показалось, что я начинаю различать два тона орнамента. Присмотревшись ещё внимательнее, я нашёл и третий тон оранжевой краски и увидел ясно начертания букв пали. Но как связывались эти буквы, я никак сообразить не мог. Наконец я различил, что на стене были три надписи, одна над другой, и даже вскрикнул от радости, когда понял первые слова:
Не пытайся понять глубину смысла там, где не находишь помощи в собственном самообладании, —
прочёл я медленно, но без запинки первую надпись, в самом низу, наиболее густого тона оранжевой краски.
Глядя на человека, не измеряй его дух и высоту, но открывай ему твоих святынь дары и радость, —
читал я вторую надпись.
Обмирая от страха, не входи в знание. Только бесстрашный находит вход в храм истины, —
закончил я чтение третьей надписи над входной дверью.
Я уже отвернулся от входной стены, а слова всё ещё горели в моём сердце. Точно так же, как в первый день, когда я вошёл в комнату Али, я всё сохранял слова её изречений, как огненные знаки, в своём сердце.
– Прочти теперь надпись над балконной дверью. Я думаю, ты сможешь прочесть её не менее легко, – сказал Иллофиллион, положив мне на плечо руку.