Две жизни. Том II. Части III-IV - стр. 163

Самое печальное в этих людях – их непримиримость. Всю жизнь они жаждут подвига. В их сознании часто шевелится мысль: «Пострадать». Но когда им приходится встречаться с испытаниями холодом и голодом, они переносят их в высшей степени тяжело. Здесь выявляется, как мало настоящего героизма воспитал в духе своём человек, всю жизнь стремившийся к подвигу и отказывавший себе в употреблении мяса и рыбы. А когда настаёт пора без мысли о «подвиге» вегетарианства просто перенести то, что переносит огромная часть людей-бедняков всю жизнь, у них не хватает силы даже улыбнуться такому пустяку, как внешние лишения.

Присмотрись, Лёвушка, и вынеси урок не для пользы навыков психологического анализа, нужного будущему писателю, а для широчайшего раскрытия любви и сострадания, для радости знания: как труден каждому его путь освобождения и как нельзя судить человека, но можно лишь учиться у него, раскрывая самому себе свои немалые пороки и слабости.

Прежде чем передать каждому из адресатов моё письмо, приготовь всего себя к этому священному поручению. Вспомни, как мы вместе с тобой стояли у горящей чаши любви, и, прежде чем подать письмо, омой руки и сердце в её огне. Иди, дружок. До твоего отъезда мы больше с тобой не увидимся. Но мысленно я буду с тобой всюду.

Франциск поцеловал меня и добавил, чтобы я шёл домой один, а Иллофиллион придёт, когда закончит дела, и я не должен о нём беспокоиться.

Я вышел с территории больницы, нагружённый драгоценными письмами. В первый раз я получил поручение от человека, так высоко превосходившего меня своим духом. Я мысленно приник к Флорентийцу, прося его помочь мне выполнить эту задачу в наибольшем самообладании, тактичности и любви. Я нёс свой свёрток как святыню, и мне не хотелось никого видеть, ни с кем говорить. Я выбирал самые уединённые тропинки и пришёл в свою комнату, никем не замеченный.

Спрятав пакет Франциска, я сел читать записную книжку брата. Моя растревоженная душа не могла сразу перейти к земным делам. Мне следовало привести себя в полное равновесие и самообладание, и записная книжка брата Николая была как раз ключом к ним.

«…В нашей последней беседе мы с тобой говорили о путях ученичества, о том, что нет путей лёгких, что совершенствование даётся человеку всегда и во всех областях творчества большим трудом. И чем выше поднимается человек в своём творчестве, чем шире становится его горизонт, чем дальше он видит путь и возможность достижения, тем яснее сознаёт и беспредельность совершенства, и малую степень достигнутого им самим.