Две жизни. Том II. Части III-IV - стр. 104
Глава 5. Моё счастье нового знания и три встречи в нём
Мы сделали ещё несколько шагов вперёд и вышли на дорожку. Я сразу же издали увидел высокую фигуру Бронского, медленно шедшего навстречу мне. Его голова была опущена вниз, и чем ближе я подвигался к нему, тем яснее видел, какая печаль отражалась на всей фигуре моего друга.
Жалость сжала моё переполненное любовью и счастьем сердце. Я почувствовал такой прилив любви к этому человеку, какого ещё не испытывал ни разу ни к одному чужому человеку.
Я понёсся к нему навстречу, раскрыл широко руки и заключил не ожидавшего встречи со мной Бронского в объятия. Только сейчас я невольно заметил, как я вырос физически. Я уже не был тем маленьким щупленьким Лёвушкой, каким бежал с Флорентийцем из К. Обняв Бронского, человека высокого роста, я почувствовал свои плечи наравне с его плечами, и глаза мои приходились почти вровень с его глазами.
Мысль моя как-то скользнула, я немного удивился, когда это я успел так вырасти и возмужать, и радостно смеялся испугу Бронского, попавшего нежданно-негаданно в мои объятия.
– Лёвушка, милый друг, – говорил он своим очаровательным голосом, – с какого неба вы свалились? Я так счастлив, что встретил вас сию минуту. Бог мой! Да ведь вы и на самом деле имеете вид свалившегося с неба! Вы сияете, точно вас святым духом пронизало!
– О да, мой дорогой Станислав, – ответил я, счастливо смеясь, и в первый раз назвал моего друга без отчества, чего раньше никогда не делал, несмотря на все его просьбы об этом. Но сегодня мой язык сам мог выражать только ту любовь, которой горело всё моё существо. И я назвал его так, как говорило моё сердце. – Я действительно сейчас упал с неба. И ещё минуту назад я не понимал, какое великое счастье – перенести небо на землю и передать встретившемуся человеку всю его красоту, впитанную собственным сердцем. Я люблю вас, Станислав, в эту минуту той братской любовью, которая уже не нуждается в словах и объяснениях, чтобы не только разделить скорби друга, но и понести их вместе по трудной жизненной дороге.
– Лёвушка, Лёвушка, с вами, несомненно, случилось что-то необычайное, – прижимая к груди обе мои руки и глядя на меня своими прекрасными печальными глазами, тихо говорил Бронский. – Но что бы с вами ни случилось, как бы вы ни были сильны своим счастьем в эту минуту, воздержитесь обещать разделить мои страдания. Я, собственно, уже несколько дней решаю трудный для себя вопрос: имею ли я право подходить к вам близко, так близко, как мне этого хочется. Вся моя жизнь пронизана скорбью именно оттого, что где бы я ни появился, кого бы я ни полюбил, с кем бы ни подружился, – всем всегда и неизменно я приношу в конце концов горе и скорбь.