Две жизни Пинхаса Рутенберга - стр. 50
– Господин Рутенберг, Вы арестованы, – возгласил тот, направив на него оружие.
– Хотелось бы знать, какие у вас основания.
– Вам в участке всё объяснят, – произнёс державший его за руку.
Его обыскали и нашли во внутреннем кармане пиджака бельгийский и русский паспорта. Рутенберг понял, что сбежать ему не удастся – эти хорошо знают своё дело. Они прошествовали по Марсовому полю, мимо памятника Суворову, по Троицкому мосту и через Петровские ворота в Петропавловскую крепость. На входе в тюрьму Трубецкого бастиона, ограждённом высокой чугунной решёткой, жандармы окликнули охранника.
– Позови командира, – сказал один из них, наверное, старший, подёргивая усами.
Одетый в тёмно-серую форму с двумя перекрещивающимися на груди белыми широкими лентами тюремщик вышел из заграждения и скрылся за деревянной арочной дверью. Минут через пять появился младший офицер и двое солдат с винтовками.
– Забирайте нового постояльца, – произнёс старший жандарм.
– Простите, на каком основании меня сюда привели? – едва сдерживая праведный гнев, спросил Рутенберг.
– Это следственная тюрьма политических заключённых. Вам всё объяснят, – ответил жандарм.
Его провели через двор, и он вошёл в длинный коридор со сводчатым массивным потолком и арочными окнами, перекрытыми снаружи металлическими решётками. Его остановили напротив одной из многочисленных массивных дверей. Офицер вынул из кармана гимнастёрки связку ключей и нашёл подходящий. Замок лязгнул, и дверь со скрипом отворилась. Рутенберг вошёл в камеру и осмотрелся. Изголовьем вплотную к левой стене стояла прибитая к бетонному полу железная кровать, шестью ножками опирающаяся на пол. На ней лежали матрас, подушка и суконное одеяло. Рядом с кроватью находился прикреплённый к стене железный стол на косой, упирающейся в пол ножке. У двери по правую сторону от неё в полу зияло очко, над которым на стене висел сливной бочок, а рядом торчал из стены кран рукомойника. Закрытое железной решёткой окно располагалось высоко, и невозможность смотреть из окна на маленький островок внешнего мира по плану строителей тюрьмы ещё более усиливало чувство одиночества.
– Раздевайся, заключённый, – сказал офицер. – Сейчас тебе принесут другую одежду.
Он вышел из камеры, закрыв дверь на замок. Рутенберг в раздумье сел на кровать. Он вспомнил настойчивое желание Татарова увидеться ещё раз, пустую квартиру, где Татаров условился с ним о встрече, окружённый полицейскими дом, арест на Марсовом поле, который пытался избежать. Ещё не сталкивающийся с предательством в среде революционеров, он отвергал упрямую и назойливую мысль о том, что всё расчётливо подстроено его товарищем. Если это всё же предательство, то департаменту полиции известно о готовящейся операции. Теперь, когда он в одиночке, как о своей догадке ему сообщить на волю и этим помочь своим не подставиться и уйти от опасности. Он с трудом освободился от невесёлых размышлений и стал раздеваться.