Две жизни лейтенанта Деливрона - стр. 33
В ходе войны японцы сложили в соответствии со своими языковыми нормами обидную поговорку о способностях своего противника: «сто битв – сто поражений». Против истины они не грешили, потому что Россия действительно не выиграла ни одного сражения ни на суши, ни на море. Русские пленные выгружались на островах с пароходов сплошным потоком, который особенно усилился после падения Порт-Артура в конце декабря 1904 года. Японцы устроили целую сеть лагерей по всей стране. При лагерях оборудовались госпитали для больных и раненых, столовые, храмы разных религиозных конфессий, православные церкви, католические костелы, мечети, синагоги. Офицеров размещали отдельно от нижних чинов, режим их пребывания в лагерях был более свободным. Большинство пленных жили в шатровых палатках или постройках барачного типа. Для высшего офицерского состава выделялись храмовые помещения. По отдельности содержались нижние чины и офицерский состав в госпиталях. Умерших от ран хоронили с воинскими почестями.
Японцы обеспечивали пленных ежедневным питанием. Кроме японского рациона все пленные получали деньги от российского правительства через посольство Франции в Токио. Унтер-офицерам в зависимости от количества лычек полагалось в месяц от одной иены до полутора, рядовым – по пол-иены. Участникам обороны Порт-Артура периодически пересылали и дополнительные пожертвования – иногда по 15 иен каждому. Для сравнения, в то время в Японии полтора килограмма риса стоили десятую часть иены. На одну иену можно было купить четыре литра саке.
Японские жители, частью из любопытства, частью из доброты, относились к русским солдатам дружелюбно, даже иногда как иностранным гостям приносили провизию. Власти предоставляли пленным относительную свободу, чтобы удовлетворять повседневные потребности, дали даже указание японским школьникам не относиться враждебно к русским военнопленным и оказывать им теплый прием.
И все же унизительное положение людей, лишенных свободы и вынужденных долгое время томиться на чужбине, невозможно было смягчить дружелюбием населения и лояльным отношением властей. В плену одолевает и унижение, и обида, и жалость к другим, и жгучая тоска по свободе и родине, и страшная тягость бесцельной, томительной неизвестности, горькие минуты нарождающихся событий внутренней жизни без идей, без смысла. Русские остро переживали вынужденную неволю, многие из них мечтали о побеге на свободу, а некоторые решались на это. Японская охрана сурово пресекала нарушения закона. Контрразведка следила за порядком и стремилась предотвратить острые ситуации.