Две жизни комэска Семенова - стр. 34
– А также в честь храбрости, верности делу революции, соблюдения строгой воинской дисциплины и высокой сознательности бойцов «Беспощадного», – торжественно добавил Буцанов. – А сейчас – банный день!
– Ура-а-а-а! – раскатисто прокричал строй.
– А праздник с самогонкой? – звонко выкрикнул кто-то. Семенову показалось, что это Васька Сергеев – известный бузотер из третьего взвода.
Вопрос был справедливый: какой же праздник «насухую»?
Комэск и комиссар переглянулись. Буцанов кивнул: дескать, не возражаю.
– Раз комиссар согласен, то и я не против, – сказал Семенов.
По рядам пронёсся одобрительный гул.
– Но чтоб себя блюли и меру знали! – добавил он строго. – Под ответственность взводных командиров!
– За малейший проступок вводится сухой закон, – подытожил Буцанов.
– Правильно, комиссар, – кивнул Семенов. – Так что, гулять – гуляйте, а за порядком присматривайте!
– Товарищ командир! – раздалось из строя. – Разрешите обратиться?
– Разрешаю.
Строй расступился, вышел невысокий скуластый боец в стареньком, но чистом и отутюженном кителе.
– Мы тут с мужиками покумекали, – сказал боец. – Сейчас дичи в лесу много. Дозвольте… то есть, разрешите охоту снарядить.
Семенов улыбнулся.
– Сам с утра подумывал… да потом патронов жалко стало… Ну, так и быть, – махнул он рукой совсем уж по-свойски, будто с приятелями договаривался. Бойцам это нравится.
– Только не из винтовок шмаляйте, а то людей постреляете. Ружья возьмите, выберите самых метких: от взвода по два человека, не больше. И рыбалку заодно организуйте. Ушицы поедим.
Бань в Сосновке – чуть не в каждом дворе. Выбрали получше да почище, на каждый взвод, отрядили бойцов на заготовку дров и веников. Через пару часов над трубами курился дым, бойцы по очереди заходили в маленькие избушки, откуда выскакивали красные, распаренные, исхлестанные вениками, с криками обливались холодной водой из колодца и, одевшись, садились в тенек, расслабленно курили, травили байки и громко хохотали.
Охотники разошлись по окрестным перелескам бить фазанов и зайцев, рыбаки рассыпались по берегу удить рыбу. Трое самых заядлых, пользуясь всеобщим благостным настроем, отпросились на озеро в полутора верстах к северу, под самой линией фронта: местные раззадорили их байками про водящихся в озере гигантских сомов. Те, кто с купеческой жилкой, предались радостям свободного обмена: меняли у сосновцев гуталин на сало, муку на соль и чай, по курсу два к одному – сэкономленную перловку на выманенную из крестьянских запасов гречку.
Иван позвал к себе Сидора – посидеть, побалакать за жизнь. Поддавшись общей благодушной атмосфере отдыха, братья устроились возле штаба, под развесистой шелковицей, за столом с горячим самоваром и кусочками колотого сахара в расписной плошке. Душевно почаевничали и уже собирались идти париться, когда быстрым шагом во двор вошел Буцанов – в расстёгнутом кителе, хмурый и злой.