Две жизни. Часть 2 - стр. 58
– Принимаю ли, лорд Бенедикт? Да разве я могу выбирать? Мое сердце больше не живет в одночестве. В нем поселилось новое лицо, не спрашивая на то разрешения. Все, кто жил в нем раньше, остались. Но новый владыка дал ему новую жизнь. Уйдут все любимые, – голос Алисы задрожал, она с трудом, но победила слезы, – и я знаю, что останусь жить. В тяжелой скорби, быть может, в ужасе, но жить буду. Но если бы ушел из сердца ваш образ, лорд Бенедикт, если бы погас там свет, зажженный вами, жизнь ушла бы из него. Вы ведь сами все видите. Зачем об этом говорить.
Я взяла письмо Дженни, не зная, что в нем. Но зато точно знаю, – только здесь может Дженни найти свое спасение.
– Не огорчайся, друг мой. Ты узнаешь, как трудно, а иногда и невозможно помочь людям, если они ленивы, разнузданны, не хотят трудиться и видят счастье жизни только в богатстве и наслаждениях. Все, что ты можешь сделать, чтобы не создать еще большего зла при твоих слабых силах и малых знаниях, это избегать всяких отношений с сестрой и матерью. Находись те немногие часы, которые ты проводишь дома, только рядом с отцом. И если завтра мать твоя захочет сесть в твой экипаж, – помни мой запрет. Впрочем, я скажу об этом твоему отцу.
Лорд Бенедикт встал, завтрак окончился, и каждый занялся своим обычным делом.
Алиса была выбита из колеи словами Флорентийца. Она не понимала, о каком зле он говорит. Почему нельзя довезти мать, которая, кстати, уже не раз просила об этом, куда-либо по дороге. Почему нельзя взять письмо у бедной Дженни, которая так страдает, что даже плакала первый раз в жизни. Алиса не понимала смысла приказания, но ей и в голову не приходило ослушаться. Ничто на свете не заставило бы ее поступить наперекор воле Флорентийца, отступить хотя бы на йоту. Не понимая пока, почему она должна вести себя именно так, она интуитивно сознавала, что в требовании Флорентийца заложен глубокий смысл и, может быть, даже спасение ее близких. Страдая из-за них, а больше всего – из-за отца, она подошла к роялю, своему первому другу и помощнику в тяжелые минуты жизни, и нашла забвение в музыке.
Прочитав письмо Дженни, Николай пошел к лорду Бенедикту. Прочитав его, тот немного помолчал, а потом спросил:
– Как же ты думаешь поступить?
– Мне кажется, девушку еще можно спасти. У нее большие способности, она могла бы серьезно заинтересоваться наукой и победить свою страсть к поиску внешних благ.
– Для этого ей надо начать по-настоящему трудиться, выбрать какую-либо отрасль науки и посвятить ей полжизни. Но беда в том, что она не способна к чему-либо большому, крупному. Прожить хотя бы год в изоляции и подчиниться строгому распорядку дня, понять, что надо становиться госпожой самой себя и научиться управлять своими страстями, она не сможет.