Две твердыни - стр. 40
Выслушав мою речь, Коба и Ленин обалдело переглянулись.
– Вот теперь, – сказал Ильич, – я воистину убедился, что вы, товарищ Серегин, и в самом деле Бич Божий, получивший указание своего начальства всячески поддержать Советскую Россию…
– А я, – сказал будущий Отец Народов, – поверил в то, что товарищ Серегин – настоящий большевик. Действовать таким образом, без оглядки на условности, имея в виду только поставленную цель, способен только наш человек.
– А я и есть ваш человек, товарищ Коба, уроженец основанного вами с товарищем Лениным советского государства, еще существовавшего в конце двадцатого века, – ответил я. – Потом это государство пало, пораженное внутренними проблемами в правящей партии, но память о нем осталась жива, по крайней мере, в моем и следующем за ним поколении.
– Как так пало, товарищ Серегин?! – возмутился вождь мирового пролетариата. – Вы нам об этом ничего не рассказывали, да и в той книге, которую вы передали, о таком ничего написано не было.
– Эта книга была издана, когда СССР находился на вершине своей славы, только что миновав зенит, – парировал я. – У власти находилось поколение под руководством великого товарища Сталина, выигравшее Великую Отечественную Войну, и тогда казалось, что ничего не предвещает беды. Но годы этих людей были уже сочтены, а на смену им шли мелкие, как тараканы, сплошные Зиновьевы и Троцкие, сожравшие изнутри великую страну всего за пятнадцать лет. Вся та мерзость, что организовала буржуазный переворот в свою пользу и уничтожила коммунистическую идею, вылезла как раз из недр Коммунистической партии Советского Союза и сопутствующих ей организаций вроде Ленинского комсомола. Занимаясь построением парии и государства нового типа, тщательнее, товарищи вожди, относитесь к своей работе, ибо то, что вы сейчас сварганите, будущие поколения станут принимать внутрь себя, а не приложат к заднице вроде пластыря. Но сейчас говорить об этом еще не время. Вы, товарищ Ленин, очень точно уловили важность текущего момента. Сначала – мир с Германией, причем такой, который не оттолкнет от нас все здоровые силы общества, и только потом – все остальное, которое от вас тоже никуда не денется.
– Действительно, – кивнул Ленин, – мир с Германией и в самом стоит для нас на первом месте, а об остальном можно поговорить и потом. Сейчас надо только решить, что делать с бывшим товарищем Свердловым, который решил поставить себя над интересами партии и народа, а потом можно и разговаривать с господами дипломатами.
– Я могу пока взять этого поца к себе и присоединить его к Троцкому и компании, тем более, что это явления одного калибра, – сказал я. – Потом надо будет найти товарища Дзержинского и посвятить его в сии тайны. Он у вас председатель ВЧК, ему в этом деле и карты в руки. Товарищ Бергман тоже советский человек, хоть и немецкой национальности, является прямой наследницей дел Железного Феликса, так что я думаю, что они вполне смогут организовать совместное расследование антисоветской и антипартийной деятельности некоторых ваших бывших товарищей.