Две судьбы. Люся, Люда… Часть 1 - стр. 10
И понеслось, а помнишь?
– Никогда не забуду, как спасал тебя от Абрамова-старшего. Та ещё семейка! – Объяснения предназначались математику. – Отец двух сыновей, Юрки и Женьки, заведовал большой больницей, его очень уважали в городе. С младшим Люська дружила, они вместе ездили в военный лагерь каждое лето, готовили себя в "рэмбов". А Юрка, разгильдяй и хулиган, гроза района, предводитель таких же безбашенных пацанов, был тоже уважаем в определённых кругах. И ничего поделать с этим было уже нельзя, воспринималось как факт. И что вы думаете? Он влюбился в нашу отличницу, комсомолку, красавицу и музыкантшу Люсеньку. И стал за ней "ходить", как раньше говорили. А ей лет двенадцать было. Да, Люсь?
– Ну что тут интересного, было и было. Повыдаёшь мои секреты, как же жить потом, прочитанной книгой? Оставь хотя бы повествование, пролог ты уже прочитал, остался эпилог. И всё на этом.
– Не-не, одну главу имею право открыть миру, я имел прямое отношение к тем событиям. Так вот, Макс, это что-то. Девке двенадцать, а всё уже на месте. Только она ничего в этом не понимает и носит свою картонную папочку для нот, помнишь, с верёвочками? И боится, до смерти боится этого Юрку. А тот плавится при виде девчонки. И оберегает её от всех и вся. То есть, всё время держит в поле видимости. И вот, иду я с работы поздней осенью, темень в роще, выползаю к дому и натыкаюсь на Люську, сидящую в кустах и трясущуюся от холода. А под её подъездом, в жёлтом круге от лампочки, банда Абрамова с ним во главе. И он их турзучит, разносит за то, что потеряли девчонку, а уже поздно и холодно. Ну нормальный пацан, переживает, тем более по делу. Я предложил свою помощь, набившись в провожатые. А у самого назавтра назначены проводы в армию. И я ей, в шутку, говорю: " Люсь, я завтра родину защищать ухожу, вали всё на меня. Скажем, ты меня будешь ждать, ну всё такое-прочее." Надо было видеть эти глаза! Перепуганные, удивлённые, ничего не понявшие, но по семь копеек.
– Нет, так нельзя, – говорит. – Они тебя побъют, и я буду в госпиталь к тебе ходить, бульоны таскать. Лучше уж сдаться. Боюсь я его, глаза чёрные, сам как скала, и ругается нехорошими словами. Стенька Разин, Пугачёв и Распутин отказались бы от своих подвигов в его пользу, были бы живы.
– А ты не влюбилась, девочка, часом? Этот парень тебя точно в обиду не даст, и беречь будет. Тебе не надо от него бегать, нужно поговорить.
– Ага. Счас. С ним даже Женька не может ни о чём договориться.
– Это разные вещи, девочка, поверь мне. – И ловлю себя на мысли, что разговариваю с ребёнком, вообще-то, а не с девушкой. – Так, всё, домой.