Две столицы России. Сборник эссе и рассказов - стр. 5

– Чего ходишь? За день не находился, что ли?

И тут же вскочила. В доме было пусто. Марковна заплакала и так и не смогла заснуть до утренней зари.

На сороковины тоже было много народу. Марковна поделилась с дочкой ночным случаем. Та покивала головой:

– А как же, мама? Считается, что душа все сорок дней на земле, прощается со всеми. Мне вот, тоже, папа снился два раза.

Обсудили это. Пожалели Лягая, подивились собачьей преданности. Помянули и разошлись.

На следующий день Марковна опять ходила на кладбище – так ей казалось легче. Поправила венки, прибрала увядшие цветы, отерла портрет от пыли.

Пошла назад.

От кладбища вела дорога, проходящая через весь поселок, но Марковна ходила тропинкой – так было короче. Тропинка бежала сквозь заброшенный МТС, поодаль от остовов красного кирпича, заросших кустами и рябинами. Марковна миновала развалины и услышала, будто кто-то тихонько плачет. Осмотрелась кругом. Никого. Прислушалась. Плакали будто бы от кустов дикого малинника. Марковна опасливо подошла, прислушалась. Раздвинула цепкие ветки. В траве ползал мохнатый щенок. Он пищал, будто плакал, зовя мать.

– Как это? – спросила сама себя Марковна и огляделась, ожидая увидеть суку, но вокруг никого не было, только каркала невдалеке ворона. Марковна пожала плечами да и пошла своей дорогой. Она шла, рассеянно слушая жалкий писк щенка, и неожиданно представила себе, что бы сказал на это Митя. Щенка он, конечно, непременно подобрал бы – как же такому собачнику было пройти мимо? Но она шла именно мимо и тут же представила лицо своего Мити. Да так ясно, что аж остановилась. И будто бы сказал ей Митя так: «Что ж ты, мать, неужто этакое дитя оставишь, мимо пройдешь?» И смотрит с хитрым прищуром, будто на самом деле всё это, а не в воображении Марковны. Она даже сказала, будто отвечая ему:

– Да куда ж мне его? Что я с ним делать буду? По собакам у нас всегда ты был старшой, а я что?

И будто бы отвечает ей Митя: «А теперь ты за нас обоих будешь, мать».

Вздохнула Марковна, но назад повернула. Отыскала щенка, взяла на руки да и понесла домой. Щенок тыкался мордой в ее кофту, на что она сердито отвечала:

– Нету у меня титек, не твоя я мать. И куда только эта сука подевалась?

Дома Марковна положила старое шерстяное одеяло на то место, которое всегда было собачьим, в кухне, сбоку от холодильника. Из холодильника же достала пакет с молоком, погрела в ковшике на плите, попробовала пальцем. Да и хватилась: как же будет лакать молоко этот сосунок? Ведь ему едва ли месяц минул.

Налила молоко в блюдце, поставила перед щенком. Ткнула мордой: