Две повести о войне - стр. 49
– А вы всерьез верите, капитан, что немцы освободят вас как украинца? – спросил командир – артиллерист.
– А мне ничего не остается, как верить. Идти на восток бесполезно, не угнаться за немцами. Вот товарищ майор уже две недели выходит из минского котла и никак не догонит противника. Тащиться по направлению к линии фронта – рано или поздно попасть в плен. А я не хочу в плен, товарищ капитан, ну никак не хочется. Ну-ка, Косолапов, – он повернулся к рыжему солдату, – поведай еще раз, как ты побывал в плену. Некоторые не слышали твоего рассказа.
– Да что там говорить, – засмущался Косолапов, – три дня нас не кормили и даже не поили. Я думал, что умру без воды. Жара вона какая стоит. Ночью сбежал. Больше мочи не было терпеть. Да и то: чуть что не так – стреляют. При мне убили шестерых наших. Не за что, ни про что.
– А как вы в плен попали? – спросила Маша.
– Просто. Все комиссары и командиры, окромя взводных, разбежались. А что нам оставалось делать? Увидели немцев и подняли руки.
– Ну и вояки, – съязвил капитан-артиллерист. – Даже не сопротивлялись.
– А чего ради? – заметил рябой. – Если начальству не нужно, а нам что, больше всего надо?
– Есть еще желающие сдаться в плен? – одессит шутливо обвел глазами присутствующих.
– Но отсиживаться на оккупированной территория – тоже не большая доблесть, – заметил артиллерист.
– Нет, я тебе удивляюсь, капитан, – напал на него одессит. – Ты не нюхал пороху, не сделал по врагу ни одного выстрела, не знаешь, что наших бойцов родное начальство заставляет с голыми руками сражаться с танками. Ты не имеешь об этом никакого представления, так как находился в глубоком тылу, а все же, извиняюсь за грубость, вякаешь.
– Вы меня оскорбляете, капитан. Лично не моя вина, что не успел произвести ни одного выстрела. Я уже говорил, что батарея гаубичных орудий, которой я командовал, была разбомблена в первый же день нашего появления на позиции. Так что и в глубоком тылу, капитан, в избытке смерть и кровь. А что касается голых рук против танков, я с противотанковыми средствами борьбы плохо знаком.
– Могу назвать такое действенное средство, – весело заметил одессит. – Это глина.
– В каком смысле? – вмешался майор.
– В самом прямом: берешь в руки грязь и кидаешь в щели немецкого танка, когда он прет на тебя. Щели забиваются глиной, экипаж ничего не видит, и с танком можно делать, что угодно.
– Ну и чушь вы несете, – засмеялся артиллерист.
– Никакую не чушь. Точно таким советом в приказной форме одарило нас командование Северо-Западного фронта.
– Капитан, ты про меня не скажешь, что я не нюхал пороху, – снова заговорил майор. – То, что ты говоришь, на культурном языке называется дезинформация и клевета, а на другом языке – бред сивой кобылы.