Две полоски. Двойная ошибка - стр. 27
– Ошибся? Ошибся, мать твою?
Удар кулака в стену рядом, я вздрагиваю, зажмуриваюсь, сердце бешено колотится в груди.
– А ты это видела? – тычет пальцем, показывая шрам на левом виске, тянущийся вниз вдоль скулы.
Этого тогда точно не было, я помню.
– А это сувенир из Эмиратов, восемь месяцев в тюрьме Аль Авир за то, что я, сука, никогда не видел и не трогал. За то, что ты, тварь, нам подбросила.
Теперь можно начинать молиться о быстрой и безболезненной кончине. Потому что я просто могу не выйти из этого клуба живой. Снова удар, захват на шее, совершенно бешеные черные глаза смотрят на меня. Где-то звонит телефон, но Шахов его даже не слышит.
– Черт, Клим, я сколько могу тебя искать? Здесь, конечно, весело, и телок много, но я устал. Все, что нам нужно было узнать, мы узнали. О, да ты не один? И почему к тебе телки постоянно липнут сами?
Шахов не двигается с места, а второй мужчина, подойдя ближе, удивляется лишь секунду, а потом начинает улыбаться.
Марк мне не привиделся. И что сегодня за день такой поганый?
– О, мышка-малышка, ну, вот и свиделись. А ты, Шах, хотел найти и оторвать ей голову, вот, сама нашлась, прибежала в норку, а тут два серых волка.
– Марк, нахуя мне сейчас слушать твои прибаутки?
– Да и правда – нахуя? Поедем трахаться, в тот раз так чудно время провели.
Я уловила лишь некоторые слова: «найти», «оторвать» и «трахаться». Теперь вообще нет никакого смысла говорить, что я – это не я, что это совсем другая крошка-мышка оставила шесть лет назад сюрприз в дорожной сумке. Вот как по сценарию: бежала, хвостиком махнула, и кто-то сел на восемь месяцев в Дубайскую тюрьму.
Чувствую, что меня сейчас стошнит, пытаюсь вырваться, машу руками, накрывает паника. Нужно на воздух, срочно.
– Отпусти, отпусти… плохо мне…
Шахов отходит, сажусь на корточки, обняв себя за плечи, глубоко дышу, раскачиваясь, но это не помогает унять тошноту. Подбираю сумку, иду в сторону, туда, где черная штора, не слышу, о чем говорят мужчины, в голове лишь шум. Давление скакнуло, так бывает, мне еще нет тридцати, а оно уже периодически шарашит.
Толпа людей, пробираюсь сквозь нее словно пьяная, меня никто не останавливает, но не успеваю выйти в холл, как натыкаюсь на мужика.
– Эй, ты где пропала? Пьяная, что ли? Давай подвезу? Слышишь меня?
Вадик.
Он сам едва стоит на ногах, хватает меня за локоть, а потом как-то странно оседает и ложится на пол.
– Нет, крошка-мышка, свалить с другим мужиком у тебя не выйдет.
– Марк, идем. И держи ее крепче, а то слишком резвая.
– Ты очень сильно огорчила, подставила и разозлила дядю. А я рядом, чтобы он тебя не пришиб или не затрахал до смерти. Ты как, нормально все? Милана, тебя тогда так звали, Милана из Пскова.