Две недели ожидания - стр. 3

И тут звонит мобильник Рича рядом с кроватью, безумно гудит и вибрирует. Муж дергается под ее рукой.

– Черт побери, это уж слишком громко, – раздражается она.

– Прости. – Рич выключает телефон. – Я беспокоился, что мы проспим. – Он еще толком не проснулся. – Мне приснился такой странный сон…

– И мне, – говорит Кэт.

Она собирается рассказать его про кошмар, и тут муж произносит:

– Мне приснилось, что Эми Уайнхаус[2] на нашей кухне загружает посудомойку.

– Правда?

– Да… Она была в одном из этих своих маленьких платьишек в обтяжку, с высоким пучком… и укладывала тарелки. Очень странно.

– Бред, – выносит вердикт Кэт.

– Ну вообще-то… – он хихикает. – Разве ты знаешь кого-то, кому не снятся странные сны?

– Да, никто не просыпается и не говорит: «Ох, мне снилась такая банальщина…» – Кэт смеется. Спасибо Ричу за то, что он ее развеселил. Она откидывается на простыни.

– Давай вставать.

Обычно они пробуждаются постепенно. Кэт использует беруши, чтобы не слышать, как Рич время от времени храпит, а он просыпается под приглушенную болтовню радио, толкает ее в бок, и они еще какое-то время дремлют, прежде чем встать и пойти на работу. Но не сегодня. Самолет вылетает через три часа, а им еще добираться до Манчестерского аэропорта из Минвуда, а это больше пятидесяти миль. Они надевают на себя одежду, приготовленную с вечера, Рич залпом выпивает чашку кофе, а Кэт – чай, а потом Кэт кладет еду для кошки.

– Пока что ни намека на восход, – говорит Кэт, пока они волокут чемоданы по лестнице перед входной дверью. На календаре середина декабря, через несколько дней будет самая длинная ночь в году. Ричи запихивает чемоданы в багажник, а Кэт забирается на пассажирское сиденье. На лобовом стекле морозные узоры. Рич счищает лед рукой в перчатке, пока жена ждет его внутри, выдыхая облачка белого пара.

– Готово, – сообщает он, садясь в машину, заводит мотор, поворачивается к жене и широко улыбается. – Поехали!

Кэт помахала на прощание их веранде из красного кирпича, пока Рич маневрировал по выбоинам, которые стали еще глубже после череды холодных зим, и выезжал на Гроув-лейн. Они не проехали и полмили мимо местных магазинчиков на Отли-роуд, как вдруг Рич резко тормозит. Хорошо, что сзади нет других авто. Он разворачивается к ней лицом.

– Ты покормила Бесси?

– Да, и оставила ключи твоей сестре. А теперь поехали, а то опоздаем.

На кольцевой дороге, где обычно машины движутся плотным потоком, странным образом тихо, пока они едут мимо складов и цепочки гостиниц прочь из города. И вот они уже мчатся вдоль Пеннинских гор. Такое впечатление, что трасса М-62 никогда не спит. Сейчас и шести утра нет, а грузовики уже с грохотом проносятся по крайней полосе, из-под их колес летит снежная крупа, оставшаяся с ночи. Их хетчбэк кажется маленьким и хрупким. Кэт ощущает, как ветер бьет по крылу автомобиля. Она протирает запотевшее окно, чтобы выглянуть наружу, и видит коттедж на отдаленном склоне, кажущийся бледным пятном на фоне темного вереска. Интересно, кто там живет, рядом с торфяником, не одиноко ли им без соседей? Она пытается представить собственную жизнь вдали от города, их маленького домика, магазинов и парка, вдали от всех. Наверное, это хорошо в плане творчества – ей станет так скучно, что придется себя хоть чем-то занимать, – но она будет жаждать компании и скучать по друзьям.