Две недели на соблазнение - стр. 4
– Не было выбора? – Лейтон усмехнулся. – Наверное, трудно оправдывать такую репутацию, как ваша, – добавил он неожиданно.
Джулиана в гневе отшатнулась от него, хотя она давно уже привыкла к оскорблениям и всевозможным измышлениям, порождаемым тем, что она – дочь коммерсанта и падшей английской маркизы, бросившей мужа и сыновей. Более того, ее мать отвергла и лондонский высший свет – то был, наверное, единственный из материнских поступков, за который Джулиана испытывала к ней малую толику восхищения. И ей очень хотелось сказать им всем, куда они могут засунуть свои аристократические правила. В том числе и герцогу Лейтону, самому худшему из всей этой компании. Хотя поначалу он таким не был.
– Я бы хотела, чтобы вы остановили карету и выпустили меня, – сказала Джулиана.
– Все пошло не так, как вы планировали?
– Как я… планировала?
– Полно, мисс Фиори. Думаете, я не знаю, какую игру вы затеяли? Вас обнаруживают в моей пустой карете, и это идеальное место для тайного свидания у дома вашего брата во время одного из самых посещаемых светских раутов.
Ее глаза расширились.
– Так вы думаете, что я…
– Нет, не думаю, а точно знаю: вы пытаетесь поймать меня в брачную ловушку. И этот ваш замысел, о котором ваш недальновидный брат, полагаю, не имеет представления, мог бы увенчаться успехом, если бы на моем месте оказался кто-нибудь поглупее. Но уверяю вас, со мной такой номер не пройдет. В состязании репутаций я, несомненно, выиграю. В сущности, я бы спокойно позволил вам погубить себя там, перед Ралстон-Хаусом, если бы, к несчастью, не был в данный момент в долгу у вашего брата. Вы вполне заслужили это за тот глупый фарс, который устроили.
Голос его был спокойным и твердым, словно она, Джулиана, просто мелкое неудобство, незначительная помеха, как муха в чае, например.
«Заносчивый и самонадеянный осел!» – мысленно воскликнула Джулиана, скрипнув зубами от злости и негодования.
– Знай я, что это ваша карета, я бы бежала от нее как от чумы.
– Тогда удивительно, что вы умудрились не заметить большой герцогский герб на дверце.
О, этот человек просто невыносим!
– В самом деле удивительно. Потому что я уверена: герб на дверце вашей кареты соперничает в размерах с вашим самомнением! Заверяю вас, ваша светлость, – Джулиана выплюнула почтительное обращение, как какое-нибудь бранное слово, – если бы я охотилась за мужем, то искала бы того, в ком есть нечто большее, чем громкий титул и непомерно раздутое самомнение. – Она услышала дрожь в своем голосе, но уже не могла остановиться. – Вы так кичитесь своим титулом и положением, что просто удивительно, как вы до сих пор не велели вышить серебряной нитью слово «герцог» на всех своих плащах и сюртуках. Вы так себя ведете, что можно подумать, будто вы и в самом деле заслужили то уважение, которое вам оказывают, а не просто родились в правильное время от правильного мужчины, который, полагаю, сделал свое дело точно так же, как и все остальные мужчины, то есть без особого мастерства. – Она замолчала, и только потом до нее дошло, что в какой-то момент во время своей тирады она перешла на итальянский. Оставалось лишь надеяться, что герцог ее не понял.