Две Наташки и пришельцы - стр. 64
Разговаривает со мной, как с наивным ребенком. Ладно, хоть не рычит, не замыкается в себе. Неужели лед тронулся… Или мне показалось?
Для того, чтобы подкрепить завоеванные позиции, Таша хотела рассказать ему о некоторых своих достижениях. Но мысли ее сбились и панически заметались, едва она увидела плотоядное поблескивание янтарно-желтых глаз…
– А теперь я желаю попробовать добиться результатов без содействия науки, – его рука обхватывает девушку и тянет к себе, вынуждая отлипнуть от стены.
Сердце срывается с места – словно оно и есть бубен, с которым кружится в танце красная женщина в Ташиной голове. Кровь приливает к вискам. От дурноты, подступившей к горлу, начинает мутить. «Что с ней происходит?…Смотрит на меня испуганно… Глаза такие огромные и влажные. Вот уже и слеза покатилась… А у меня пелена перед глазами, так хочу ее дико. Повалил бы и взял ее прямо сейчас. Сам не пойму, что меня удерживает… Когда она кричит и исторгает эти смешные человеческие ругательства, мне было гораздо проще. Но слезы я вынести не могу, они как будто жгут мою душу. Вот если бы на моем месте был отец, он не стал бы с ней церемониться – ударил бы без всякой жалости. Он даже разговаривать не стал бы с ней. Ему было бы плевать на чужую боль и слезы. Он был непоколебимым властителем. Потому и побеждал в захватнических войнах».
Демоноид несколько мгновений молча теснил свою пленницу к кровати. Потом взревел диким зверем, и вытолкал ее за дверь. Все случилось так быстро и неожиданно, что Наташа и сообразить не успела: радоваться, что так легко отделалась от него, или… пугаться вспышки его гнева. Охранники тут же подхватили наложницу и откомандировали обратно в стеклянную тюрьму.
ГЛАВА 13
Я свалила из диаспоры на рассвете, угнав чей-то аэроцикл. Пришлось запереть Эбони в клетке, чтобы не увязалась за мной. Она так кричала, бедняжка. Но я не могу взять ее в Россию. Там сейчас зима. В снегах она погибнет, если не от холода, то от руки врага.
Шиншиллу я оставила под дверью Келлы-Марии, прикрепив к прутьям клетки записку, в которой просила ее юную дочь позаботиться об Эбони. Эйла и Эбони очень сдружились за эту пару дней.
Всю ночь провалявшись без сна, я пыталась осмыслить свое нынешнее положение. Ах, если бы можно было отмотать время назад. И тогда мои российские друзья, Наташка и Антон были бы рядом. Не могла себе простить, что отпустила их. Ничто мне не подсказывало тогда, что их поездка обернется бедой. А теперь я места себе не нахожу. Перед глазами – одна и та же картинка, как пришелец с иной планеты, перекинув мою Наташу через плечо, куда-то уносит ее.