Две Москвы: Метафизика столицы - стр. 22

Один из младших внуков Софьи Витовтовны, Юрий, князь Дмитровский, оставил двор («чем мя благословила баба моя») своему старшему брату Ивану III. Двор оставался царским до конца XVI – первых лет XVII века, когда он вместе с окружающим посадом вошел в черту Москвы.

В Новое время статус участка падает. Но не эстетический статус: дьяк Автоном Иванов, владевший местом при Петре, поставил здесь голландский бюргерский барочный с гребешками дом. Уже не царского, но исключительного вида. Вот где начало на Ваганькове царствия частного лица, тем паче Иванова по фамилии, тем паче Автонома («самозаконника») по имени!

Но этот дом не удержался – лишь удержал заряд и статус места, чтобы передать Пашкову дому.

Ландшафтно холм Арбата противостоял Кремлю всегда, а политически – по временам. Ярче всего во времена опричнины.

«Опричь» синоним слова «кроме», откуда и «кромешник» – опричник. Слово «опричнина», существовавшее до Грозного, при нем лишилось точного, нейтрального значения и получило пыточное.

Исторически краткая опричнина выбрала Арбат по силе его вечной географической опричности. Опричнина есть разворот предместного холма и цитадели против города.

Указом об опричнине в ее состав вошла южная половина Занеглименья, от улицы Никитской до Москвы-реки, или Арбат в самом широком очерке. Арбатом при Иване называлась и теперешняя улица Воздвиженка, главнейшая для этой доли города.

Опричный двор стоял в переднем крае доли, на месте дома Пашкова. Но не Петра Егоровича, а его сродника Александра Ильича. Дом этого Пашкова более известен как «Новый» университет на Моховой. Пашковы спорили домами за первенство на этой улице и на холме Арбата. Александр Ильич построил на другом плече холма скупое отражение дворца Петра Егоровича. Дом, недаром вписанный в ученый миф о повсеместном гении Баженова: высокий, трехэтажный, с бельведером, с колоннадами на все четыре стороны. Впоследствии племянник унаследует и дядин дом.

Историки Москвы предполагают, что лучшее изображение Ваганьковского царского двора, на Сигизмундовом плане Москвы 1610 года, заимствует черты двора Опричного: гербовые ворота, башня, каменные стены, как и описывал немец-опричник Штаден. Ваганьковские царские хоромы на рисунке развернуты на Кремль, увенчанные в центре мощной шатровой башней. Похожим образом мы описали бы и дом Петра Пашкова, заменяя башню бельведером.

Дом Александра Ильича Пашкова. Фасад и план. 1800-е. Альбомы Казакова

В устройстве Опричного двора по Штадену тоже опознается некая праформа знакомой композиции Пашкова дома: три мощные постройки под гербовыми орлами, развернутыми грудью к земщине – Кремлю, и переходы на столбах вокруг покоев и до стен.