Двадцать три - стр. 18
Он снова вернулся в комнату, натянул джинсы, нашел в комоде свежую пару носков и футболку.
Оделся и спустился по лестнице прямо в носках. Эмили Таунсенд на кухне не оказалось.
Виктор заметил, что на дне кофейника жидкости осталось всего на дюйм, но сегодня кофе ему не хотелось. Он направился к холодильнику, размышляя, не рановато ли выпить еще одну бутылку «Бада» прямо с утра, в восемь пятнадцать.
Может, и рановато.
А сирены все продолжали завывать. Он достал контейнер с порошкововым апельсиновым соком, налил в стакан. Выпил его залпом.
Потом задумался, чем бы позавтракать.
Обычно по утрам он ел на завтрак овсянку или хлопья. Но если Эмили готовила яичницу с беконом, жарила блины или французские тосты – словом, все то, что требовало больше стараний, – он набрасывался на еду, точно голодный волк. Впрочем, похоже, что сегодня его домохозяйка решила не утруждаться.
– Эмили? – снова окликнул он.
В кухне была дверь, выходящая на задний двор. Даже не одна, а две двери, если считать вот эту, сетчатую. Внутренняя дверь была распахнута, и Виктор решил, что Эмили зачем-то вышла во двор.
Он наполнил стакан апельсиновым соком, настежь распахнул вторую дверь и посмотрел во двор через сетчатую дверь.
И увидел Эмили.
Она лежала на дорожке лицом вниз, примерно в десяти футах от своей ярко-голубой «Тойоты», зажав в руке ключи от машины. Очевидно, в другой руке она несла сумочку, но выронила ее, и теперь сумочка валялась на краю дорожки. Из нее вывалились кошелек и небольшой футляр, в котором она носила очки для чтения.
Она не двигалась. С места, где стоял Виктор, невозможно было различить, поднимается и опускается ли ее спина, что означало бы, что она еще жива и дышит.
Он поставил стакан с апельсиновым соком на столик и решил, что, наверное, все же стоит выйти и посмотреть, что с ней.
Обычно по утрам я соблюдаю определенные ритуалы.
Прежде всего я должен находиться в ванной один. Если там Морин, если она видит, что я шагнул на весы, то оборачивается, косится на меня и спрашивает нечто вроде: «Ну, как успехи?»
Нет, если есть какие-то достижения, я не против, пусть себе смотрит, но чаще всего никаких достижений нет.
Во-вторых, я должен приходить сюда голым. Если обернуть вокруг талии полотенце, то, глядя на стрелку весов, я тут же скидываю фунтов пять – с учетом полотенца. Все же оно довольно толстое.
Я также не должен ничего есть перед взвешиванием. Лишь изредка позволяю себе позавтракать перед процедурой утреннего омовения. В такие дня я обычно не взвешиваюсь.
Если все эти три условия соблюдены, я готов встать на весы.