Двадцать минут на Манхэттене - стр. 16

Как писатель и мыслитель, Джейкобс относилась к своей активистской деятельности с большой осторожностью и непредвзятостью. Требуя перемен, она не исключала возможности нового строительства, физического и социального, но выдвигала для него четыре необходимых (хоть и не обязательно достаточных) условия: городские районы должны иметь две и более основные функции, генерирующие, в идеале, активности с разным ритмом для дня и ночи; маленькие блоки; смешанная фактура домов, включающих в себя старые структуры; и, наконец, разумная плотность застройки (по меньшей мере сто жилых единиц на акр, покрывающих бо́льшую часть пригодной для строительства территории), чтобы все это заработало.

Подобно архитекторам и городским планировщикам, которых она так яростно критиковала, Джейкобс не отрицала ни значения функциональности зданий, ни необходимости точного ее определения. Несмотря на частые упреки в обратном (возникающие из поверхностного чтения ее работ), она отдавала должное художественным достоинствам качественных модернистских проектов. Она, скорее, расходилась с архитекторами в том, что касалось городского настоящего. Согласно одному подходу, плотная застройка южного Виллидж, состоящая из обветшалых, состарившихся домов, должна быть брезгливо уничтожена. Согласно другому – сохранена и использована как фон, как контейнер для богатого и живого сообщества, удовлетворенного и исполненного радостью жизни. Мозес и «геометры», озирая архитектуру, которую они находили уродливой и неисправимой, рефлекторно отвергали и жизнь, ведущуюся в ней. Джейкобс, рассматривая сложные, самодостаточные переплетения процветающих общин, уверяла, что имеет смысл поддерживать организующие их пространства: они хорошо работают и о них стоит узнать побольше.

Большинство последующих сочинений Джейкобс касались экономики, и свою самую известную книгу она тоже рассматривала в этом ключе. «Смерть и жизнь…» сама по себе отмечена неотступным, пристальным «экономизмом», лишь подчеркивающим ее оригинальность. Поскольку Джейкобс не была архитектором и не имела архитектурных предубеждений касательно формы как признака подлинности, она рассматривала город скорее как среду обмена, нежели в качестве статичного артефакта. Она верила в то, что назвала золотым правилом: что город работает благодаря интенсификации взаимных связей. Ее теория выросла из отождествления здоровья мегаполиса с коммерцией – во всех смыслах этого слова. Ее вклад заключался в осмыслении пространства и сложившихся свойств системы как устойчивых и постоянно развивающихся транзакций и в рассмотрении урбанистики с точки зрения ее воздействия на жизнь.