Двадцать кубов счастья - стр. 11
– Да, Инна Григорьевна.
– А ты когда-нибудь ходил на секции, кружки, курсы?
– Нет, – отвечал я, пытаясь разобраться, к чему она клонит.
– Тебе, наверное, было бы интересно поучаствовать в таком мероприятии? – спросила она и остановилась. – Спартак, есть возможность попасть в секцию.
– В какую? – Оживился я.
– В течение этого месяца набираются секции, где будет проходить обучение. Все это ежегодно организовывает для старшеклассников Малая академия наук.
– А что мне нужно будет делать? И цель всего этого?
– Несколько месяцев идет обучение, потом защита доклада на научно-практической конференции. Давай так: на днях я уточню все детали, и мы с тобой еще раз поговорим. Наверное, отправим тебя в секцию философии, – закончила Инна Григорьевна, определив мою дальнейшую судьбу.
Я был ошеломлен, ведь постоянно думал о нечто подобном, и вот меня хотят отправить на сходку гениев в качестве представителя от нашей школы. С ума сойти! Я не относился к касте программистов, математиков и прочих сообществ, которые еще тогда были для меня далекими планетами, поэтому, получив предложение, с радостью включился в этот поход, где предстояло три месяца открывать новые горизонты. Спустя пару недель, я, наконец, пришел в учебный центр, здание которого больше походило на обыкновенный детский сад. Познакомившись с другими участниками мероприятия, которые, как и я, решили покорить вершины Эвереста, мы встречаемся с нашим боссом, и определяем план дальнейших действий.
Лекции шли каждую неделю, и я с энтузиазмом поглощал материал. Наш лектор, профессор философии Андрей Михайлович, входил в совет академиков и прочих матерых председателей, которые занимались подготовкой будущей конференции. Выглядел гений, как сушеный банан, с отстраненным взглядом, словно гуру, что когда-то познал смысл жизни и бренность людских потех.
Сначала лекции были интересными, увлекательными, но позже все это превратилось в монотонный микс из несвязной белиберды. Теперь арт-профессор маяковал на сцене в своем вязаном черно-белом пестром свитере, словно Кашпировский3, гипнотизируя нас. Его монологи стали подобны мантрам, от которых на каждом занятии я начинал впадать в транс. Не хочу обидеть Андрея Михайловича, но его лекции наскучили мне так, что рабыня Изаура4, которую когда-то показывали по телеку, казалась мне тамадой на Ибице. В конце третьего месяца я уже с нетерпением ждал завершения этого гипнотического курса по философии. И вот боги услышали мои молитвы: мы приступили к определению тем для наших докладов. Это было подобно защите бизнес-плана перед коллегией бездушных чиновников. Лектор был строг. Ребята выбрали разные темы: кто-то про жизнь и мировосприятие Юрия Шевчука, кто-то о письме Белинского Гоголю, кто-то о моральных и нравственных аспектах клонирования человека. В общем, с таким набором интересов наша группа больше походила на секту. Кстати, я так ее тогда и называл.