Два зайца, три сосны - стр. 28
– В каком смысле?
– В прямом.
– В прямом, пожалуй, нет… Мне как-то не до того было в последнее время…
– А замуж ты больше не выходила? После Юры?
– Нет, я не создана для семейной жизни. Слава Богу, у меня есть Гошка… А видеть постоянно кого-то в своем доме мне совсем не хочется. Юль, а кто твой муж-то? Расскажи.
– Он фабрикант, обувщик и просто хороший человек. Добрый, широкий… ну а больше о нем сказать нечего.
– А ты? Ты чем-то занимаешься?
– Да, я занимаюсь в его фирме международными связями. Я ведь знаю пять языков…
– Да? Ну английский, понятно. Итальянский, а дальше?
– Ну еще русский, это не в счет, немецкий, французский… И похуже испанский.
– О, да ты полиглот! А у тебя есть фотография мужа?
– Нет, он терпеть не может фотографироваться. Есть, правда, фотографии дома…
Дом был чудесный, настоящая вилла с бассейном и роскошным садом.
– Нравится?
– Ну еще бы!
– Приезжай к нам с сыном, допустим в сентябре…
– В сентябре он учится.
– Ах да…
– А впрочем, недельку он может пропустить, все равно я больше чем на недельку не смогу вырваться…
– А может, в июле?
– Да нет, в июле Гошка еще будет у деда… Ладно, Юлька, главное мы нашли друг друга, а о сроках сговоримся по телефону, в конце концов.
– Смотри, ты будешь жить вот в этой комнате на втором этаже, а сын твой вот тут…
Странно, мне почему-то совсем не захотелось ехать к ней… что-то во всем разговоре было словно бы обязательное, неискреннее какое-то.
– Ну, Олеська, расскажи мне еще что-нибудь…
– Да что рассказывать… Я не знаю, ты задавай вопросы, я буду отвечать, а так я не могу…
– О чем ты пишешь в своих романах?
– О любви, о чем же еще? А ты может, все-таки прочтешь один, хотя бы из любопытства?
– Хорошо, обязательно, ты выбери мне что-нибудь… Я, правда, редко читаю по-русски…
– Юль, не надо, я тебе ничего не хочу навязывать.
– Олеська, не обижайся!
Как ни странно, я обиделась. Обычно я никогда не обижаюсь на тех, кто не хочет читать мои книги. А тут почему-то просто сердце от обиды заныло. Вот мама не читает и меня это ни чуточки не трогает, а тут…
– Ты мне все-таки подари книжку, Олеська, я в самолете почитаю…
Я сняла с полки наиболее удачно изданную книгу и надписала: «Юле от родной сестры. Не для чтения, а в знак почтения».
Я украдкой поглядывала на часы, скоро ли в аэропорт, ее присутствие уже тяготило меня. Совершенно чужой человек…
Наконец мы спустились и сели в машину.
До Шереметьева ехали, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Я поставила машину на стоянку, чтобы проводить ее до таможенного контроля, соблюсти все приличия и забыть… Посадка на рейс еще не была объявлена. Она сидела, держа в руках билет и паспорт.