Два врага - стр. 27
– Пригнись, Геннадьич! – крикнул где-то рядом Афанасьев и сразу выстрелил еще раз. Обрушившаяся тишина подтвердила второе попадание.
Кто-то схватил майора за капюшон куртки и потащил.
– Я это, я, – зашептал Василий Митрофанович. – Тот, которого ты подстрелил, зашевелился, лапами шарит.
– Все хватит, давай встану, – Панкратов уселся, с трудом приподнялся, встал. Отряхиваться не было смысла, со спины промок с головы до ног. – Второй где? Тот, который в березах отдыхал.
– А вон он валяется, – егерь быстро, но без опрометчивой спешки переломил ружье, зарядил пару «свежих» патронов и шепотом продолжил: – Он, Кирюша, когда ты упал, кинулся к тебе. Думал, мерзавец, что ты один был. Вот и оплошность совершил. Я его как родного встретил. Я такую утку с детства люблю, когда на тебя летит точнехонько. Тут ни упреждения, ни поправки на ветер не надобно делать! Прицелился и стреляй! Он запищал, запищал, ну и вторую порцию схлопотал. Успокоился – точно. Вторым выстрелом я ему в шею и морду попал – тут без вариантов. А твой – вон он дрыгается, страшила, но не встает.
Панкратов с опаской приблизился к бесновавшемуся инородцу. Тот почувствовал приближающегося врага, развернулся на земле и, видимо, превозмогая ужасную боль, уставился своими черными, как смоль, глазами на ствол ружья. Затих – видать, понял, что смертушка его пришла.
В голове у майора возник яркий образ маленькой ящерки или тритончика, греющегося на солнечной отмели. Он был такой беззащитный и миролюбивый, такой маленький и хороший.
– Мы тебя сюда не звали. Ты сам без спросу к нам пришел! – ответил навязчивому образу Панкратов и без всякого сожаления выстрелил прямо в эти самые гляделки. Нажимая на спусковой крючок нижнего ствола, Кирилл ощутил страшный, отливающий чернотой образ жгучей ненависти, вмиг сменившийся серой пеленой панического страха. Картечь ударила, и все видения сразу пропали. Инопланетянин умер.
Егерь Афанасьев осторожно обогнул труп и прошел дальше, посмотреть на другой. Панкратов присел на корточки, чтобы перевести дух. Левая нога отдавала тупой болью. Кирилл с большим трудом стянул правую перчатку, вытер чистой рукой глаза, поморгал, непроизвольно прослезился. Стало легче, зрение полностью восстановилось.
– Оба готовы! – вернулся егерь. Помог подняться своему боевому товарищу. – Оставим там, где лежат, или утащим хотя бы одного?
– Пускай валяются, – поморщился Панкратов. – Много чести. Нам и так поверят. Думаю, что вся «королевская рать» сейчас сюда на вертолетах мчится. Или нет? Как думаешь?
– Я думаю, Геннадьевич, к лодке нам стоит вернуться. У меня там термосок и бутерброды в рюкзаке. Восстановим силы, обмозгуем ситуацию. Сам-то как? Не ранен?