Два в одном. Оплошности судьбы - стр. 16
Агнесса в это время сунула руку в тело и потащила кого-то оттуда. Вытащив до середины, она ругнулась и запихала обратно. Пошарила еще раз и радостно, найдя нужное, потащила из тела.
Но тут вмешался Арингил с громким криком:
– Ему нельзя умирать! – Ухватил душу с другой стороны и стал тянуть к себе, не давая ее вынуть.
Вокруг них собрались другие тифлинги.
– Смотри, наша Агнесса опять дурака валяет, – глядя на происходящее действо, сказал один.
– Ага, опять ногти небось красила на работе и прошляпила.
– Да она не одна. Какого-то парня в балахоне с собой притащила.
В это время раздался перезвон, и Арингил замер.
– Батюшки! – прошептал он. – Миры разъединились. – Он ошеломленно посмотрел на Агнессу. – Я же вернуться не смогу.
Паренек в это время открыл глаза и во все горло закричал:
– Мама, у меня один глаз не видит!
…Артем выплыл из туманного забытья, с трудом открыл глаза и понял: видит он только одним, причем правым. Но даже одним глазом он сумел увидеть вонючее чудовище, видом напоминавшее человека и тащившего его за ногу. Не раздумывая, Артем согнул ноги и резко выбросил их вперед. Чудовище отцепилось и исчезло из поля зрения. В следующие несколько минут он, по всей видимости, умирал. Причем, как ему показалось, несколько раз. Он так решил, потому что периодически терял сознание, а когда приходил в себя, видел то черта с рожками, то ангела в белых одеяниях. Они тянули его каждый в свою сторону и ругались. Наверное, не решили, грешник он или праведник, подумал Артем. Но при этом попасть в ад он не горел желанием и стал искать руками за что-нибудь зацепиться. Нащупал чью-то руку и ухватился за нее. Сразу стало полегче.
– Да вылезай же! – услышал он хрипящий от усилий и натуги голос черта, вернее чертовки, и ответил:
– Не стану, мне еще с Богом пообщаться нужно.
Тут ангел заорал во все горло:
– Ему нельзя умирать!
– Ты слышала, что начальник сказал? – стараясь покрепче держаться за безжизненную руку, произнес Артем. – Мне нельзя умирать, так что катись отсюда в бездну.
Голова болела так, словно она была расколота надвое. Тут еще вопль резанул по нервам:
– Мама, у меня один глаз не видит!
А потом вновь наступила спасительная тьма.
Пришел он в себя уже лежа в телеге, которая неспешно катилась, покачиваясь и подпрыгивая на ухабах и кочках. Артем открыл глаза и опять понял, что видит только одним глазом. Наверное, к врачу везут, подумал он. Здорово абрек меня пырнул, слава богу, что хоть выжил. Только болит не низ живота, а голова, и, по-видимому, она перевязана. Сил потрогать ее не было, и поэтому он без движения продолжал лежать, размышляя над происшедшим. О каком брате говорил бандит? Неужели о тех, кого они положили в посадках? Тогда их сдали свои из полка. Продались, суки, со злостью подумал Артем. Имя, фамилию – все узнали. Батюшку жалко! Вспомнив отца Алексея, Артем чуть не заплакал. От гранат спасся, а вот от залетных – нет, ни за что, можно сказать, пострадал…