Два тирана в наследство - стр. 58

Я изменщица, получается, что да.

И он от меня отвернется. Наверняка. Он так смотрит, у него даже взгляд будто выцвел, нет васильков, есть мутное дно озера.

- С кем? - он опускает голову, давит в икре бычок. На груди поблескивают очки на серебряной цепочке. 

Взрослый, мудрый, основательный.

Надёжный.

Я таким его считала. И теперь мало что изменилось, пусть мы и живём непонятно где. Это я все испортила, сожгла чужие документы, а он расплачивается.

А ведь мы могли бы уехать, средств на счетах меньше не стало. Но он свое имя отмывает, Адам Метельский - это уже как бренд.

- С кем я спрашиваю, - он отрывается от банки и поднимает глаза.

Я знаю, что с Авелем, мне сказали. Но...

- Они не виноваты, - защищаю их зачем-то. Складываю руки на груди, прячусь от его взгляда.

- А кто виноват? Ты? 

- Никто. Не надо никого трогать

- Это я уже без тебя разберусь, - он лезет в карман за телефоном. Набирает номер, разглядывает стены в декоре под бревна деревенской избы. Прижимает трубку щекой и смотрит на меня. - Не скажешь? Тогда оба ответят. И ты. После.

Отступаю на шаг. Невольно пугаюсь, боюсь услышать, какой приказ он в трубку рявкнет.

- Выйди вон.

- Чего? - он убирает телефон от уха.

- Вон выйди, - повторяю увереннее. - Ты меня бросил одну, в дом приперлись кредиторы, с родителями я из-за тебя на ножах, мне некуда было идти, я...

Он швыряет банку. Она летит над моей головой. Приседаю и накрываю ладонями макушку. Банка бьется в стену на руки мне сыпятся икра и осколки.

- Ты рехнулся? - лепечу, трогаю голову.

- А ты? Это мои сыновья, Яна, - он опирается на постель, ловит меня за руки и тянет к себе. - Мне с тобой как жить дальше?

- Я не просила за мной приезжать. Ты сам.

- Я надеялся на твое благоразумие.

Наши лица рядом, тону в запахе табака. На лоб скатывается икра.

Он в раздражении стряхивает ее.

- Я от тебя предательства не ждал, - его голос становится тихим, огорченным. - Ты же мой цветочек. Ты зачем это сделала?

Смотрю на мятую постель. Не знаю, как время назад вернуть, выбросить проклятую визитку и к его сыну не соваться.

Или даже раньше, вырезать из памяти прачечную и шуточки про шланг.

- Ты ещё малышка, - говорит он. Убирает из моих волос оранжевые шарики. - Тебя запутали. Обманули. Но их не защищай. Они взрослые, умные, воспользовались моей девочкой. Их наказать нужно. 

- Ты же сам сказал, - хочу повторить за ним, что это его сыновья, только напоминать не решаюсь, замолкаю.

Может, правда, кого-нибудь надо наказать.

Сидим в тишине, он перебирает мои волосы. У двери негромко откашливаются. Адам поворачивается.