Два талисмана - стр. 12

– А ну, повернись! – приказал актер Мирвику. Тот подчинился. Раушарни оглядел его с головы до ног, как на невольничьем рынке.

– Для стражника и воина мелковат, – вынес он свой вердикт. – Но годится в толпу народа. Или в шайку разбойников.

– Может даже наемного убийцу представить, которые без слов, – подсказал доброжелательный Пузо, – если малость подучить.

Афтан с пробудившимся интересом бросил оценивающий взор на тощего бродяжку:

– Для наемного убийцы статью не вышел. Разве что отравителем или слугой на пиру.

– Гонцом еще можно, – внес свою лепту Лейфати.

Бродяга приосанился. Никогда еще в своих мечтаниях он не залетал так высоко.

– Принят! – буркнул наконец Раушарни. – Про твое жалованье потолкуем после, когда у меня выдастся свободное время.

Смекалистый Мирвик понял, что за этой фразой звучало: «Когда уйдет твой высокородный заступник». Но это не огорчило парня. Главное – его взяли в театр!

– А чем вы тут заняты? – поинтересовался Ларш. Он не чинясь уселся на скамью и взял наполненный кубок.

– Замыслили поставить «Двух наследников», – начал объяснять Раушарни, усевшись рядом. – Всем пьеса хороша, да вот беда – с женскими ролями того… скуповато.

– И наши бабенки злятся, – фыркнул Лейфати.

Мирвик, о котором все забыли, мог бы уже уйти. Но прямого «пошел вон!» не прозвучало, и он остался стоять у двери. Ему, честно говоря, было интересно.

– Вот мы и решили подправить пьесу, – продолжал великий трагик. – Есть там монолог: королева жалуется на наглость фаворитки супруга. Та, мол, ей в глаза дерзит. Мы этот монолог решили выкинуть, а вписать сцену, где соперницы ссорятся.

– Всю ночь бьемся, а получается свара рыночных торговок! – угрюмо бросил Афтан.

– А вы бы предложили самим актрисам эту сцену написать! – предложил Спрут.

Актеры расхохотались.

– Это Барилла с Джаленой? – восхитился «воин». – Они друг дружку сожрать готовы! Такого напишут…

– …что их прямо со сцены заберет стража, – закончил за него комик.

Смех утих. Актеры снова пригорюнились.

– А вот этот кусок вроде ничего… – жалобно протянул Лейфати.

– Это где «и адаманта ревность злая тверже»? – Раушарни даже не глянул в его сторону. – Коряво.

– Начнем сначала, – вздохнул Афтан. – Королева сокрушается: мол, я собой хороша, и наряд на мне богатый, и королю я верна – а поди ж ты, сменял меня на какую-то дрянь…

Все устало призадумались.

И тут от двери донеслось: