Два сердца хирургии - стр. 6
Киваю в ответ. Естественно, я не ждала, что они примутся выполнять мои рекомендации. Каждый человек уверен, что если он будет сидеть у операционного блока, то оперируемому стонет легче и всё пройдет хорошо. Это не так.
Не верю я в единение душ, телепатические способности и возможность выдавать силу на расстоянии. Бред, научно ничем не подкреплённый. Поможет лишь выбор ответственного и квалифицированного специалиста.
-Увидимся в операционной, - подмигиваю пациенту. Смущаясь краснеет, но в ответ улыбается. – Я буду в красном.
Сбоку слышу смех Захара и скрежет зубной эмали.
Захара сразу же уводит милая блондинка в костюме медсестры, а я остаюсь у поста делать последние пометки в карте перед операцией.
-Если ты также режешь, как заигрываешь, то мне уже жалко паренька, - стоит нам выйти из палаты, этот мерзавец опять нападает.
-Послушай, ты чего взъелся?
-Я пойду с тобой, - игнорирует мой вопрос.
-Куда? – не сразу понимаю.
-В операционную. Буду ассистировать и смотреть чтобы ты не убила моего пациента.
Боже, как же ты меня бесишь!
-Я от тебя тоже не в восторге, кукла, - отвечает на мой внутренний монолог. А внутренний ли? – Не вздумай начать без меня.
Бросает уже на ходу.
Злым взглядом провожаю придурка от Бога и иду готовится.
3. Глава 3
-Фрезу, пожалуйста, - кусочек металла ложится в руку и приятно холодит даже через перчатку. – Выполняю два отверстия.
Каждую секунду, в мозгу человека четырнадцать миллиардов нейронов перемещаются с бешенной скоростью. Мы не можем контролировать большинство из них. Когда нам холодно появляются мурашки, когда мы возбуждаемся – адреналин. Тело повинуется своим инстинктам.
Рядом с этим мужчиной мои нейроны приходят в бешенство и их перемещение происходит хаотично и безумно. Меня не задевает его сомнения по вопросу моей квалификации, он не первый кто выражает недоверие.
Но первый, кто это делает настолько агрессивно. А за счёт его мощной энергетической ауры и давления, этот момент несколько волнительный, чем обычно.
-Далее краниотомом выполняю трепанацию, - выдыхаю, и отстраняюсь от мира вокруг.
Сейчас для меня имеет значение только пациент. Обезличенный и бесполый, но крайне важный человек, которого я должна спасти. И этот брутальный врачосамец просто перестаёт для меня существовать. Единственным, чем он может привлечь моё внимание – это руки. Они в данный момент должны выполнять чётко все указания.
В нейрохирургии, как, впрочем, и в других видах хирургии, не должно быть огрехов, тремора рук, расхлябанности, невнимательности: всё это недопустимо.
-На твёрдой мозговой оболочке коагулирую артериальные сосуды, чтобы при разрезе минимизировать кровотечения, - это, как в детстве складывать пазл. Очень точно и аккуратно. Не отвлекаясь ни на минуту. Я в своей стихии, и здесь даже дышится легче, даже несмотря на то, что мерзавец рядом. - Начинаю отсечение. Опухоль представляет собой ткань серого цвета, довольно легко отличимая от самой ткани головного мозга, - подсекаю поражённую ткань. Полностью проговариваю все свои действия вслух. – Как вы заметили, удаляется она полностью, в верхней части раны мы видим крышу орбиты, тело лобной кости.