Два сапога. Книга о настоящей, невероятной и несносной любви - стр. 22
– В смысле счастлив? С мамой в 43? Без семьи и детей? Кладовщик? Или кто он там. Моя дочь сегодня провела IPO для своей компании за границей. Черт! Как будто это дети от разных матерей, не в одной семье росли!
– Нельзя осчастливить человека насильно. Нельзя вылечить от болезни, которую он не признает. Ему хорошо. С мамой и пирожком с капустой. Он слишком слаб, чтобы иметь смелость оценить себя со стороны. Ему хватает маминых оценок. В его проблемах виноват начальник, который не платит, бабы, которые не любят, правительство, которое не заботится, РЖД, которое задрало цены, «Газпром», который сбывает не его мечты, отец, который «бросил» его, «малыша» в 25 лет, и ушел от мамы. Это самая легкая жизненная позиция. Он в ней застыл, как в янтаре. И никуда. А что? Он и страдалец, и жертва, и благородный, и честный, и защитник, и человек слова. Прямо герой нашего времени. Даже если вы насильно выдернете его, наймете психологов и тренеров, причините свое счастье – все зря.
– Потому что 43?
– Да нет. Возраст ни при чем. Меняться можно и в 93. Но первый шаг – признать проблему. А у него их нет.
– И что делать?
– Говорю же: оставить его в покое.
– Я не могу. Он мой сын, он катится в пропасть. Я должен ему помочь.
– Пал Иваныч, а вот это ваша проблема. Наймите коуча и отработайте это неуемное желание нянчить 40-летнего дядечку, свою латентную вину за «упущенного» ребенка отработайте. Это ваша очевидная проблема, не Гордея.
– Ясно. Поработаешь со мной?
– Нет, я не психолог. Я диагност. Ну, терапевт. Могу грипп вылечить. Насморк. Кашель. А если что серьезное – это к специалисту. Могу дать контакт.
Иду домой. Сейчас отложу все дела и напишу про это пост, пока горячее, свежее, непрожитое. Изменю имена только.
Вот она, объективная реальность, без прикрас. Безжалостная правда жизни.
А вечером приготовлю плов. У меня есть зира, шафран, куркума и барбарис.
Двери
В принципе можно жить и без дверей. Не очень удобно, но мы привыкли. На ванную и туалет повесили деликатные шторки. Они бы и еще 100 лет висели, но однажды в ванной на меня упала шторка, больно тюкнув пластмассовым карнизом по голове.
«Нужно сделать двери», – подумала я.
На прошлой неделе нам их привезли, осталось только установить.
– Пусть стоят до моего возвращения, – сказал муж. – Это геморрой.
Он обещал приехать на этой неделе, но сорвалось. Сказал, на следующей. Но я хорошая жена. Я решила сделать ему сюрприз и заказала установку дверей. Он приедет – а двери уже стоят в дверных проемах, а не у стеночки, в упаковке. Муж ахнет от счастья, спасенный от геморроя.