Два романа из кармана (сборник) - стр. 41
Мать грубо выдернула из рук дочери крышку от коробки, с раздражением кинула её на коробку с птичкой, так же грубо схватила девочку за руку и втолкнула её, не переобутую, в комнату. Девочка слышала из-за двери крик матери, отчитывающей Анну Матвеевну за то, что та «под нос ребёнку подкидывает дохлятину», и еле слышимые, а оттого неразборчивые ответы Анны Матвеевны. Ольга поняла, что что-то тут неправильно. Она долго думала о птичке и только под вечер отважилась спросить мать:
– Мама, а птичка у тёти Ани больше не поёт? Она теперь будет спать в коробочке?
– Сдохла она! – грубо ответила мать, не отрываясь от телевизора.
– Как сдохла? – не поняла девочка.
Вмешался дядя Валера – тогдашний сожитель матери Ольги:
– Мама хотела сказать, что птичка умерла.
– Как умерла? – опять не поняла Ольга.
Дядя Валера собирался ответить, но мать опередила его:
– Что, сумничал, да? – теперь уже оторвавшись от телевизора, зло глядя на сожителя, почти выкрикнула она. – Ну, объясни пятилетнему ребёнку про смерть. Ты-то о ней лучше всех знаешь.
Мужчина понял, что последними словами сожительница намекала на смерть его жены и сына, погибших год назад при возвращении из гостей от бабушки. В вагоне поезда, где ехали женщина с ребёнком, ночью загорелась обшивка, причём не сразу пламенем, а начала гореть где-то изнутри, выделяя едкий дым. Жена и сын Валерия ближе всех находились к очагу возгорания, им спастись не удалось, оба задохнулись.
Валерий сморщил лицо, зажмурил глаза, опустил голову и застыл. Постоял так три секунды. Потом подошёл ближе к дивану, на котором сидела Ольга со своей любимой куклой, опустился на пол рядом с диваном и попытался объяснить девочке, что значит «птичка умерла». Немного ему это удалось, но понять совсем, что же с птичкой случилось, Ольга тогда так и не сумела. Она поняла из объяснений дяди Валеры, что птички не будет, петь она не будет, тётя Аня не будет ей больше покупать корм. Кто будет жить в клетке птички, он не знает. Птичку тётя Аня закопала. Ольга помнит, как мать раздражённо прервала их разговор:
– Ага, ты ещё на кладбище её своди к своим! Чего ты ей всё о птице-то дохлой, поговорить тебе, что ли, не о чем? Поди лучше ужин разогрей.
«Какая же мать дура, – подумала Ольга, – такого мужика потеряла (о бывшем сожителе матери – дяде Валере). Игрушки мне дарил, пальто купил красное, не пил, не курил вроде даже». Ольга попыталась вспомнить дядю Валеру с куревом – не вспомнила. Следом в воспоминаниях всплыл следующий сожитель матери, закоптивший, по словам соседки тёти Ани, всю квартиру. Это был неряшливый Фёдор – грузчик ближайшего продуктового магазина, который с матерью тоже прожил недолго. После Фёдора мать ни с кем уже не сближалась, жила одна и постоянно злобу свою вымещала на соседке – Анне Матвеевне. Вспомнив постоянные придирки матери к Анне Матвеевне, Ольга ещё раз подумала о матери: «Какая же дура, в людях не разбирается».