Два полюса - стр. 2

О Карле Марксе у меня сложилось, должен признаться, достаточно поверхностное, но абсолютно негативное мнение еще в студенческие годы. Поверхностное потому, что трудов его тогда мы как следует не читали, чужой весомо-объективной оценки их не знали и руководствовались больше интуитивными соображениями и отдельными косвенными признаками. Например, своими впечатлениями от тех, кто «вколачивал» в нас его идеи, но не оставил при этом в сердцах и душах ни благодарности, ни восхищения, так естественно свойственных молодому возрасту и постоянно, помню, возникавших в сфере других наук и других встреч. Более того, все «те» были в наших глазах достаточно серыми и даже жалкими личностями, вынужденными, как нам казалось, некими обстоятельствами заниматься ненавистным делом и постоянно пребывать в состоянии начетчиков, не способных достойно и аргументировано ответить ни на один из «каверзных» задаваемых нами вопросов. Конечно же, подобное отношение не могло не переноситься на ими читаемое.

Позднее, во времена наступившей гласности, когда на общество низверглась масса ранее ханжески запрещенной литературы, моя интуитивная оценка Маркса оказалась даже несколько приглаженной в сравнении с давно о нем написанном. Тем не менее, как бы в таком случае она ни совпадала с мнением других, сколь бы последних ни было много и как бы ни были они для меня авторитетны и уважаемы, – оставались определенные сомнения в правильности подобных суждений. Снять их можно было только при более глубоком ознакомлении с предметом и соответствующем его анализе. Я сделал это, и сделал не только в силу данного обстоятельства, но и, в какой-то мере, под воздействием недавно прочитанной безупречной критики Маркса графом Витте (о которой далее упомяну). Настолько безупречной, что по тем же соображениям она вызвала у меня желание немедленно подтвердить или отвергнуть окончательно как виттевский, так и свой собственный взгляд на Маркса. Я проштудировал его главный труд – «Капитал» и, уже без сомнений, вот к чему пришел.

Первое, что сразу бросается в глаза, начиная с предисловий к «Капиталу», – это безмерная, лишенная самой элементарной скромности, авторская амбициозность; притязания на «открытие экономического закона движения современного общества» и «большую научную строгость» сочинения; «последовательное проведение чисто теоретической точки зрения»; свою особую «поставленную на ноги» диалектику, которая в ее «рациональном виде внушает буржуазии и ее доктринерам-идеологам лишь злобу и ужас, так как в позитивное понимание существующего она включает в то же время понимание его отрицания, его необходимой гибели, каждую осуществленную форму она рассматривает в движении, следовательно, также и с ее преходящей стороны,