Два миллиарда причин - стр. 7
– Я бы сказал, что он даже не результат их сексуальных экспериментов со смертными, – поддержал его второй, до противности ворчливый голос.
– Может, кто-то из Старших? – с сомнением произнёс первый, и конь под ним заржал, выбив очередную дробь подковами по камню.
– Аура слишком слабая, – с сомнением проворчал второй. – Только Высший способен так замаскироваться. Но зачем Высшему валяться посреди Пути?
– Да, но у него в руках Сосуд, – с опаской, как мне показалось, сказал первый, который явно был верхом. – Может нам забрать его, пока он не пришёл в себя?
– Если ты самоубийца, – проворчал второй, – то я лучше отойду подальше, мира за три, пока ты будешь взрывать Вселенную. Хотя и это меня вряд ли спасёт. Ты в колледже, как я понимаю, больше в скачках участвовал, чем зубрил материал, а потому и не знаешь, что забрать сосуд можно только, если его владелец отдаст тебе его добровольно! Как, скажи мне, лишённое сознания существо добровольно расстанется со своей ношей?
– Может, всё-таки это Высший? – В голосе первого послышался неподдельный ужас. – Откуда тут взяться смертному с Сосудом?
– Учитывая, кто перед этим прошёл по Пути, – добавил ворчливый. – Я думаю, что лучше бы нам никогда не рождаться, чем вмешиваться в это дело!
– Но доложить-то мы обязаны, – с легко читаемым сомнением произнёс всадник.
– Вот и доложи, – согласился второй, – лично я встревать в дела, в которых явно замешана она, не намерен, ибо жить хочу даже после трёх тысяч прожитых веков. А когда тут ещё и Сосуд объявился, то жить хочется ещё больше, а возможность жизнь потерять очень сильно возрастает для тех, кто встанет на её пути! Её даже Высшие побаиваются, хотя и делают беспристрастные лица, подчёркивая свою независимость.
– Как меня раздражает эта политика, – произнёс тот, который был на коне.
– Это ещё не беда, – проворчал второй, – политика часто убивает! Нам с тобой это надо?
– Конечно, нет!
– А значит, мы ничего и никого не видели! Правильно?
– И тогда она на нас в обиде не будет! – идея остаться в стороне от каких-то только этим парням понятных разборок пришлась первому по душе. Впервые слышал, чтобы двое мужчин так боялись одной женщины, хотя, прежде чем оценивать, надо бы узнать ту женщину, может, и я бы её испугался.
Голоса начали удаляться, и я решился, наконец, открыть глаза и посмотреть им в след. И тут же чуть не поседел: в сторону от дороги, на которой я лежал, продолжая обнимать портфель и пистолет с патронами, уходили в пустыню кентавр и сатир, такие, какими их только можно представить, читая греческие трагедии.