Два месяца плена - стр. 23
Он падает и начинает извиваться. Я настолько маленькая по сравнению с ним, что даже подойти не могу. В голове перелистываю всё, что знаю. Похоже на приступ эпилепсии. Тут же подскакиваю к его лохматой голове и приподнимаю её, с трудом справляясь с дёрганьями, укладываю на свои поджатые колени.
Не похож приступ на эпилепсию. Скорее локальные судороги мышц с приступом боли. А что это значит, я совсем не знаю. Начинаю переживать за Андрея всем сердцем так сильно, что оставляю его голову в покое и нависаю над его лицом.
Глаза его мечутся, смотрят то вправо, то влево, то закатываются.
– Андрей, дышим, – строго говорю. – Носом вдыхаем, ртом резко выдыхаем. Повторяй за мной.
Начинаю дышать, как роженица. Звучно это делаю, чтобы он повторял. И понимаю, что Андрей действительно начинает правильно дышать. Мы вместе вдыхаем полной грудью, потом выдыхаем звучно. Судороги сходят на нет, тело его размягчается.
– Всё хорошо, – улыбаюсь я.
Сама вспотела, переволновавшись.
Он смотрит на меня офигенными синющими глазищами. С бесконечной глубиной, бездной, которой является чёрный расширенный зрачок. Андрей изучает меня внимательно, словно пытается что-то решить, понять. Очень медленно протягивает руку к моему лицу. На толстенных пальцах нестриженные жёлтые ногти, сантиметров пять. Но он не царапает, жёсткими подушечками проезжается по моей щеке.
И мне неожиданно становится неловко.
Это такое чувство, которое для бывшей эскортницы не присуще в принципе. Я словно заново родилась. Я – девочка, и передо мной взрослый мужчина. Он не просто смотрит, он меня читает, вытаскивает наружу заскучавшую внутри нормальную Зойку, которая всё время хочет семью, любви и детей.
Я пытаюсь сопротивляться этой непонятной силе, что так серьёзно меня прессует, чуть ли слёзы не вызывает.
– Вспомнила, – улыбаюсь Андрею. – Это может быть инсульт… Я не доучилась… Жалко, да? Если микроинсульт, то нужно проверить кое-что…
Почему такое смущение от того, что он касается меня? Откуда столько краски на лицо налилось, что я чувствую жар в щеках. И слов подобрать не могу. Никакой смелости. Я теряюсь.
– Улыбнись, Андрей. Если микроинсульт, то тебе надо к специалисту.
Замираю, смотрю ему в глаза. А его палец продолжает медленно гладить от виска до подбородка, оставляя невидимый след, от которого я начинаю трепетать и чувствую, как становятся твёрдыми соски под платьем.
– Улыбнись, после инсульта люди не могут этого сделать, – говорю строже, чтобы хоть как-то прийти в себя.
Андрей усмехается одними губами, распахивает свою юбку.