Два малыша от бывшего - стр. 5

Давид хмыкает и обходит стол, усаживается в свое кресло.

– Ты расколотила мой бар.

Хмыкаю.

– Надо же, а я не заметила.

Карие глаза вспыхивают бешенством, а я непроизвольно отступаю к двери.

– Ты хоть представляешь, на сколько бабла ты встряла? Там напитки так-то не из соседней «Пятерочки».

Сжимаю зубы. Не представляю, потому что не употребляю алкоголь. Далека от этой темы.

– Я возмещу.

Давид смеется, ставит бутылку на стол. Встает и идет ко мне, тормозит, почти коснувшись моей груди. Перестаю дышать, смотрю в его глаза, сглатываю. Грудь стискивает от знакомых ощущений.

– Телом, как привыкла?

Ладошка вспыхивает от боли, а Давид отшатывается. На его щеке красуется моя пятерня. Он прикрывает глаза, которые превращаются в щелочки.

– Думаешь, что отделаешься простым увольнением? Да мне твое тело после той помойки, которую ты прошла, на хрен не нужно. Но вот пол-ляма ты мне возместишь, как миленькая.

Сколько?

Таращусь на него. От одной этой цифры, кажется, перестает биться сердце. Давид улавливает мою реакцию.

– Да, да, тебе не послышалось, маленькая. Пятьсот косарей.

И снова в этом слове столько пренебрежения, что к горлу подкатывает тошнота.

– Я не… у меня нет столько.

Давид хищно усмехается. Чуть ли ладошки не потирает.

– А вот мы и пришли к самому интересному. С сегодняшнего дня ты не официантка. Ты – моя личная прислуга.

– Что? Да что ты о себе…

– Дианочка, маленькая, тебе есть где взять столько денег? Тогда вперед… можешь валить, но учти, что если ты выйдешь из этого клуба, то не устроишься больше никуда, уж я позабочусь об этом. Сначала долг, а потом вали на все четыре стороны.

– Какой же ты…

– Кто?

Его карие глаза вспыхивают триумфом. А мне хочется разрыдаться. Я не могу остаться без работы. Мне нечем будет платить маме, и некому будет оставить детей.

Да и кому я нужна с неоконченным высшим?

– Я знал, что мы поймем друг друга. На сегодня свободна, оставь все чаевые в счет долга.

Мои ноги прирастают к полу. Таращусь на это красивое, но ненавистное лицо.

– Я не могу уйти без денег, это нарушение моих прав.

Давид выгибает бровь.

– Хочешь по закону, значит? По закону я имею право тебе платить только оклад. Сколько он там у тебя? Пятнадцать тысяч?

Мне становится тяжело дышать от накатывающей паники. Жадно глотаю ртом воздух.

– Всегда подозревала, что ты гад.

Давид в ответ только скалится.

– Нет, маленькая, я намного хуже.

Кивает на дверь.

– Свободна, – небрежный взмах рукой, – завтра утром жду у себя.

И снова мне приходится затормозить.

– Я не могу днями работать.

Он пожимает плечами.

– Тогда жду завтра пятьсот тысяч.