Два идиота - стр. 51

А еще меня заверили, что чета Гуляевых в гости не собиралась, поэтому, прощаясь, я уже был готов стартануть к Никольским.

На самом деле, я чертовски рад, что по крайней мере сегодня не встречусь с батей. Он мой отец, и вся остальная дребедень, да, но у меня и так башка раскалывается, чтобы еще он по ней своим половником стучал. Да и к тому же папаня Пантеры более сговорчивый. Уверен, до десерта нас уже помилуют и снимут все обвинения. Ну, а потом батьки пусть между собой разбираются. Не мое дело.

- Да-а, задница и правда шикарная. – Плечом опираюсь о дверной косяк, смотря, как Никольская стоит возле чемодана и будто молится на него. Жуткое зрелище, я вам скажу. Если бы не халат ее, в котором она сейчас, я бы уже бежал из города сверкая пятками. А что еще думать, когда видишь девчонку, которая под нос себе что-то шепчет, смотря в одну точку? Ага, точно рогатого с копытами в гости зазывает.

- Гуляев, заткнись.

Да сколько можно?

- У меня шикарный зад. У меня. В этой квартире уже и похвастаться нельзя? Какие еще есть правила?

- Жить в этой квартире нельзя, – шипит она и как-то жалобно в глаза смотрит.

 Эй, а я не крестная фея. Я не могу пентхаус взмахом своей палочки нафеячить.

- Никольская, соберись, – рявкаю, подходя к ней, чтобы чертов чемодан захлопнуть. – Я понятия не имею, как людей успокаивать, а тебя так особенно. Да и не привык, когда ты зависаешь и молчишь. Признаться честно, сейчас я тебя немного побаиваюсь. Страх для слабаков, а мы не слабые, поэтому покажи мне, где там у тебя кнопка активации режима стервы, и я ее врублю.

Хочу ее поддержать, но она меня прикончит, если хоть слово подбадривающее скажу. Примет все за жалость и пилочкой расчленит.

Я выхожу и закрываю за собой дверь, когда слышу, как Соня резвой барашкой забегала по комнате, периодически матерясь. Даже спрашивать не буду, кто здесь хороший мальчик. И так все понятно.

Когда она выходит из комнаты в обычных джинсах и какой-то безразмерной кофте, вместо того, чтобы подколоть ее за мышиный вид, я хочу послать к чертям Никольского и его пересоленный ужин.

- У меня есть батон. Чем не еда?

«Ну, а на десерт я могу закусить и тобой», – добавляю про себя, направляясь к двери. Ну на фиг дома оставаться. У меня и так мозг, кажись, сварился, что дальше?

- Сын, судя по твоему лицу, я сразу понял, как ты рад меня видеть, – говорит батя, когда мы с Пантерой переступаем порог квартиры.

- Я счастлив, – кривлю физиономией, чувствуя, что у меня уже изжога началась. – Отец, вот честно, вы с дядь Федей друг без друга дышать не умеете?