Два идиота - стр. 30

- Сонь, двигай в ресторан. Мы здесь посекретничаем немного.

- Нет, - противится другой, вставая напротив меня и загораживая проход. – Как я отпущу человека, который за несколько дней разбил две мои машины? Никто не уйдет. Вы уедете.

Разбил две машины?

Мы синхронно поворачиваемся с Евсеем друг к другу и в один голос говорим:

- Прокурорский сынок.

Это шутка?

Если да, то она дебильная. Где Пельш с камерой и с букетом цветов?

Таких совпадений в природе не бывает.

- А вы не знали?

- Да на хрен нам тебя знать?

Прям в точности мои слова.

- А вот я вас знаю. И вы мне не нравитесь. Хотите скажу, что я делаю с теми, кто мне не нравится? Я от них избавляюсь.

- Серьезно?  – совершенно спокойно спрашивает Евсей. – Это должно было меня испугать? Еще варианты есть, а то скучно становится?

Он не отвечает. Он достает телефон и делает вызов. Секунду держит трубку возле уха, а потом убирает ее в карман.

- Ты так же будешь смеяться, когда я скажу, что уговорил отца сюда не приезжать? О-о-о. А ваши папки ждут? Облом. Ваш клуб станет моим. Круто, да? Кстати, тебе спасибо за это. Я бы лучше и не придумал.

Мне? Он это мне говорит? Я мало что сейчас соображаю, кроме того, как хочу расцарапать ему всю рожу.

- Тише-тише, пантера. Хрен знает, что он несет, но…

Бац. Глухой удар, и парень падает на землю, а Евсей отдергивает кулак.

Секунда, и вой полицейской сирены накрывает улицу, и возле нас уже стоят три патрульных машины. Это сон. Это сон.

- СЫН!

- СОНЯ!

В моем сне никто так не орет. Никогда.

Не обращая внимания на валяющегося на земле гада, мы смотрим в сторону, где стоят наши родители с незнакомой парой.

- Пап, ты это видел? – ноет Витек, поднимаясь. – Сначала машины, сейчас рукоприкладство. А я просто хотел с ними поговорить. Хотел договориться.

Можно я ему еще раз врежу?

- Капитан, грузите, – отдает приказ прокурор, и уже через минуту я в дизайнерском платье сижу в полицейском бобике и смотрю на то, как наши родители разворачиваются и уходят.

- Гуляев, не смотри на меня.

- Никольская, молчи и раздевайся. Дай напоследок на тело женское поглазеть. В тюрьме такого не увидишь.

Его рука тянется к моему бедру, когда я с силой бью по ней и отскакиваю, начиная расхаживать по кабинету, в который нас завели.

- Какая еще тюрьма, идиот? Сейчас родители разберутся.

- Не знаю, как ты, а я предпочитаю за железной решеткой посидеть, чем попасть под руку отцу.

На этот раз он не шутит. И я понимаю, что родители уже в курсе, кто на самом деле разбил машины прокурора.

Я.

Мне конец.

Дверь резко открывается, и в кабинет входят хмурые отцы. Они молчат, будто воды в рот набрали, но от этого еще страшнее становится. Даже дядь Саша на меня не смотрит, что уж говорить про родного папу.